Роман с разведкой. Интернет-расследование

В связи со всеми названными мной обстоятельствами я не склонен преувеличивать и значение операции «Монастырь» для хода Великой Отечественной войны, как это делают многие писавшие о ней любители шпионских историй, поклонники советских спецслужб и лично товарища Сталина. На мой взгляд, её реальные результаты были весьма скромными. Как и деятельность центральных органов разведки страны в целом. А некоторые последствия «Монастыря», если они, как в случае с операцией «Марс», действительно имели место, вообще ставят под сомнение её смысл. Другое дело — люди. Я убеждён, что среди тех, кто был втянут в эту операцию, нет ни однозначных героев, ни беспринципных негодяев. Они все — жертвы страшной российской истории XX века. Ни у кого из нас нет права ни осуждать их, ни превозносить без меры. И не дай Бог кому-нибудь из нас оказаться в ситуации выбора, при которой выбора просто нет. А для них такой выбор очень часто был почти повседневным обстоятельством.

Кстати, едва не забыл. Всю историю про шифр, поездку Сенявина в Москву и операцию «Наследник» я выдумал. Хотя, мог бы и не признаваться.

Все, о чем я написал, и так выглядит совершеннейшим вымыслом. Ну, сами подумайте: Какое могло быть дело советской разведке и лично товарищу Сталину до Владимира Романова, эмигрантов-монархистов и каких-то там старых бумаг? Но, с другой стороны, вот вам исторический факт: 12 октября 1941 года, когда казалось, что немцев под Москвой уже не остановить, Сталин принял Василия Зарубина, которому на следующий день предстояло отправиться за океан и стать резидентом советской разведки в США. В дальнейшем Зарубин сыграл выдающуюся роль в организации атомного шпионажа. По его воспоминаниям, Сталин был «озабочен поступившими из США данными, что американские правительственные круги рассматривают вопрос о возможности признания правительства Керенского как законной власти в России в случае поражения Советского Союза в войне с Германией». Зарубин должен был всячески противодействовать реализации этой идеи. Тени прошлого пугали Сталина. Мало того, руководство МТБ, как писал Судоплатов, вынашивало планы убийства бедного Александра Федоровича Керенского даже в 1952 году! А Владимир Кириллович Романов как претендент на власть в России был куда более легитимен, чем эфемерный Керенский.

В свою очередь у большевиков с легитимностью дело всегда обстояло неважно. Тут, правда, нужно сделать еще одно замечание. В среде монархистов, противников «Кирилловичей», существует оригинальная версия обстоятельств женитьбы Владимира на Леониде Кёрби-Багратион. Как они утверждают, в конце сороковых годов, когда начиналась «холодная война», у американцев нашла поддержку идея объединения всех русских эмигрантов под единым флагом, чтобы обзавестись законным русским правительством на случай Третьей мировой войны и победы над Советским Союзом. И якобы большинство эмигрантских организаций уже было готово пойти на это объединение под руководством Владимира Кирилловича. Но тут вдруг вспыхивает бурно развивавшийся роман Владимира и Леониды, против брака которых было большинство монархистов. Влюблённые тайно улетели в Лозанну, где и венчались, причем, вопреки всем канонам, во время поста и к тому же в Греческой православной церкви. Ни одна русская церковь не желала благословить этот брак. По мнению упомянутых мной недоброжелателей Владимира Кирилловича и его потомков, этот роман, поездку в Швейцарию и бракосочетание великого князя организовали агенты советских спецслужб, чтобы лишить его авторитета и легитимности. Некоторые, самые последовательные сторонники этой версии убеждены, что и сама Леонида Георгиевна, скончавшаяся в 2010 году и похороненная рядом с мужем в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора в Петербурге, была большевистским агентом. Так или иначе, попытка объединить эмиграцию вокруг Владимира Кирилловича провалилась, а когда эту же идею предложили воплотить в жизнь Керенскому, у него ничего не получилось, и необходимость его устранять у МТБ отпала.

Воистину — история России полна невымышленных сюжетов и удивительных персонажей, которых не сочинить беллетристам даже с самой буйной фантазией. Нужно только уметь эту историю читать.