Читаем Роман с Востоком полностью

Вечер. Закат солнца. Мне всегда достается место у окна. Благодарю, моя вселенная. Смотрю в окно иллюминатора, а снаружи столько самолетов в ряд. Они, как гордые птицы, молчат. Скоро взлет. На борту тишина. Стюардесса рассказывает о правилах поведения при экстренной ситуации в самолете. Большинство людей в наушниках. Кто-то вяло листает журнал. Лишь единицы прислушиваются к ее словам. А зря… Стараюсь не думать о плохом.

За окном Стамбул. Сегодня Стамбул. Через пару часов уже другой город. Самолет – словно добрый волшебник. Исполнит мечту. Доставит в мир, который ты себе загадал.

Взлетная полоса. Ожидание. Волнение пассажиров чувствуется повисшим в воздухе напряжением. А за окном яркое солнце. Не хочет покидать этот день. Еще мгновения – и все-таки скроется за горизонтом. Поблагодарит за день. И мы благодарим тебя, солнце. За то тепло, которым ты согреваешь наши сердца.

В наушниках турецкие мотивы. Помогают справиться с усталостью. Я романтик до самых костей. Я все чувствую. Люблю наблюдать. Тело от музыки покрывается мурашками, образуя «гусиную кожу». У вас так бывает? Тогда понимаете, о чем я…

Самолет набирает скорость. Взлетаем. Город превращается в крошечную фигуру. Похоже на картину, которую старательно писал художник. Я тоже в своем роде художник. Передаю красоту мира словами. Стамбул прекрасен с высоты птичьего полета. В очередной раз завидую птицам.

До свидания, Стамбул. Ты загадка и сердце Турции.

Görüşürüz Istanbul.

Глава двадцать шестая

Турецкий кофе


Мне нравится проводить аналогию страсти с турецким кофе. Крепкая, с горьковатым привкусом. Бодрящая. Выпьешь чашку кофе и словно пробуждаешься ото сна. Зрачки увеличиваются, дыхание и сердцебиение учащается. Уровень адреналина в крови зашкаливает. Да, она оживляет тебя, но куда деть то горькое послевкусие, что останется на кончике твоего языка?

А любовь – она другая. Это как тот же кофе, но с молоком. Добавляешь всего один ингредиент, и вкус уже абсолютно другой. Гармоничный и нежный. Чашка кофе, где молоко прекрасно дополняет кофе, и ты уже не чувствуешь горечи.

В моих руках книга «Радикальное прощение». На столе кофе, сваренный тобой, ты положил в него два кусочка сахара и свою теплоту. Я не рассказывала тебе о своих ранах, ты просто появился в момент, когда я уже была на краю. Я не ждала чуда. Я не ждала спасения. Не ждешь – происходит. Главный закон вселенной.

Никому о тебе не говорила. Прячу от посторонних глаз. Прячу в глубине своей души. Боюсь, что однажды в холодную ночь меня накроют воспоминания и я захочу сбежать.

Стамбул вернул мне веру в себя. Веру в то, что я достойна лучшего. Стамбул послал мне тебя, как лекаря для раненого сердца. Мы с друзьями зашли в кофейню, что располагалась вблизи нашего отеля. Сначала я влюбилась в кофе, который ты сварил, а потом в твои глаза. Глаза – это зеркало души. На том корабле год назад я встретила душу, которая была переполнена страстью и похотью. Я приняла это за любовь. В твоей было что-то большее. Тепло, доброта и нечто неуловимое, но безумно родное. С тобой рядом я не млею, не превращаюсь в полную дуру и не веду себя как полоумная. Мне просто уютно, спокойно, и я чувствую себя в безопасности.

Мы познакомились накануне моего отлета из Стамбула. В Уфе меня ждали риелтор и покупатели на квартиру. Я знала, что вернусь. Но не думала, что меня будут ждать.

Ты готовишь самый вкусный кофе. Научишь меня делать такой же? Я буду варить его холодными вечерами в нашем доме. Ты будешь учить меня турецкому, и мы вдвоем будем наслаждаться видом уходящего солнца.

Ты проводил меня в аэропорт. Мои руки однажды так же держали и говорили, что мы никогда не расстанемся. Но теперь у меня была настоящая надежда. Надежда на нормальную жизнь, отношения и наше будущее. Ты всецело был моим. Не было жен в Ираке, не было троих детей. Были только ты и я. Я больше не хотела останавливать время, наоборот, я его полюбила. Не важно, сколько дней в твоей жизни, важно, сколько жизни в твоих днях.

В Уфе я останусь ненадолго. Передам квартиру новым хозяевам, соберу чемоданы и отправлюсь в новую жизнь. Впереди – большая работа над собой. Многое нужно принять, многое простить и отпустить. Но у меня впервые появился шанс начать все заново.

В России больше всего скучаю по твоему кофе и твоим завтракам. С такой нежностью для меня в последний раз готовила только бабушка. Мы читали с тобой книги. Ты обожаешь русскую классику, а я – литературу по психологии. Моя мечта – стать писателем. Ты поддерживаешь меня и даже подарил блокнот с изображением Стамбула. Он повсюду со мной. Я ведь пишу в потоке и никогда не знаю, где в очередной раз меня накроет волна вдохновения.

Вартолу из моей жизни исчез. Я солгала ему о нашей с тобой свадьбе. Может – это не ложь, а пророчество. Я не знаю. Но его больше нет. Я наконец-то научилась дышать без него. Я перестала просыпаться ночами в холодном поту от страшных снов. Я перестала вздрагивать от телефонных звонков. Я перестала плакать, когда в очередной раз звонил не он.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное