Роман с закрытыми глазами, или Каждое мгновенье о любви

Тело Алехандро дрожало, его температура поднималась. Он не мог оторвать взгляд от картины, но и не мог на неё смотреть. Внутри всё сжалось, сердце начало биться часто, как будто чувствуя что-то. Картина вновь пробудила самые потаённые чувства в душе Алехандро, названия которых он не знал, но тело переживало сильнейшие ощущения. Его трясло, скручивало, кидало в жар и перехватывало дыхание. Было ощущение, что в теле протекали какие-то процессы, течение которых Алехандро не мог остановить. Он чувствовал, что она где-то рядом. Картина была пропитана её запахом и её неясностью. Алехандро прижал картину к лицу, и ему показалось, что Стефанель касается его. Как же это прекрасно! Нет ничего лучше на свете! Алехандро сидел долго на песке, прижав к себе картину. Может, час, может, день, а может, неделю. Быть может, он уснул и видел прекрасные детские сны, в которых мама качала его на руках и целовала его румяные щёчки. Искреннее счастье мальчика, ещё не вступившего во взрослый мир, – счастье, в котором его любили просто так, просто потому, что он есть, и ничто не могло отнять у него эту любовь.

Тропинка была увита растениями и пахучими травами. Куда она вела? Пробираясь сквозь лес, заслоняя лицо от колючих веток, Алехандро шёл… Просто шел по зову сердца. Да, в этот раз он был уверен, что его вело именно сердце. Всю свою жизнь им руководило что-то другое или, быть может, кто-то другой, но уж точно не сердце. Он шёл и пытался вспомнить момент, когда из весёлого и ласкового мальчика, так любимого всеми, он превратился в Суфримьентос, живущего лишь на страницах своих рассказов. Он уже давно не был Алехандро, он был героем своих рассказов. Вся его жизнь была лишь в книге, поэтому его и приводило в бешенство то, что он не мог больше писать. Жизнь остановилась. Алехандро умер уже давно, а Суфримьентос погиб с появлением Стефанель. Да, действительно, он был мёртв. Да, действительно, девушки приходили с ним прощаться. Самое странное и страшное было в том, что те девушки его не ненавидели, они прощались с ним с любовью. Алехандро было бы намного легче, если бы они его ненавидели и проклинали самыми последними словами. По крайней мере, это ожидаемо и нормально, и в этом случае он бы ощущал себя живым. Мир Алехандро перестал быть ожидаемым и нормальным, именно это и пугало. Это и давало ощущение гибели. Он не знал, за что зацепиться, чтобы удержаться. Единственной соломинкой могла стать Стефанель. Не было никаких сомнений, что именно её картину он держит в руках. Как мастерски он мог интерпретировать её картины раньше, всегда попадая в точку! Какими они казались близкими и знакомыми! Об этой же работе Алехандро боялся даже задуматься. Ему казалось, что она адресована именно ему, и что её послание – если он его прочитает – навсегда изменит его жизнь. Алехандро же не понимал, что есть его жизнь, он потерял фундамент. Он потерял ту призму, через которую он преломлял мир. Держа картину в руках, молодой человек не решался найти тот угол преломления, через который она ему раскроется. В голове кружили образы: девушки, вороны, встреча в Биаррице, танцы на Берридасе – сколько всего он пережил за последнее время. Ему казалось, что он прожил целую жизнь, какую-то другую жизнь, где ему периодически было необыкновенно хорошо, где он хоть и мельком, хоть и не надолго, но ощущал себя дома, где было тихо, тепло и спокойно. Кружится голова, ощущение, будто воздух разряжен. Вдалеке кричат чайки. Пахнет морем.

Алехандро пересёк остров с одного берега на другой – путь неблизкий, но он этого не заметил. Западный берег не похож на восточный. Здесь нет песка, кругом одни скалы, которые отвесно падают в море, разрезая его на части. На побережье располагался небольшой город, всего несколько домов, торговая площадь и небольшой костел. Когда Алехандро вышел на главную площадь, люди оглядывались на него и сторонились. Он посмотрел на себя и осознал, что его одежда настолько истрепалась, что он, можно сказать, был совсем голый. В этот момент рассудок вернулся к Алехандро, и ему стало неловко, он хотел провалиться под землю от стыда. Он осознал, что абсолютно не знает, где находится, и понятия не имеет, где его яхта.

– Простите, кажется, я заблудился. Вы не подскажете, как называется это место, – смущённо обратился он к прохожей.

Девушка недоверчиво на него посмотрела и, сделав несколько шагов назад, ответила:

– Санто Крузо. А что вы ищете?

– Хороший вопрос, – ответил Алехандро.

Девушка отступила ещё на пару шагов.

– На песчаном берегу в местечке Доменико находится моя яхта. Вы не подскажете, как мне туда попасть?

– Доменико – это противоположный берег, – настороженно ответила девушка, – километров пятьдесят отсюда…

– О Боже, я прошёл пятьдесят километров! Ну и видок у меня сейчас, наверное!

– Да уж… А куда вы шли? Может, я подскажу.

– Понимаете, я ищу одну девушку… Я абсолютно точно знаю, что она на острове… Я это чувствую…

– Теперь понятно, почему у вас такой вид, – улыбнувшись, ответила девушка. – Любовь?

– Любовь? – нахмурившись, вопросительно повторил Алехандро.