Роман с закрытыми глазами, или Каждое мгновенье о любви

Афродита подошла к окну. За окном, не привлекая внимание абсолютно ничем, широко и фундаментально «раскинулась» стена соседнего офисного здания, спроектированного дорогими архитекторами и построенного из дорогого стекла, железа и бетона – потрясающий пейзаж. Девушка, потрясённая таким видом, будто в первый раз почувствовала приступ тошноты. Она закрыла глаза, и перед ней возник манящий океан, синее небо и стройные деревья, обрамляющие песчаный пляж. На лице появилась улыбка. Блаженную медитацию Афродиты нарушила противная трель телефона.

– Напоминаю, что через пять минут начнётся совет директоров. Не опаздывать! – прокричал автоответчик голосом Марго.

Афродита открыла глаза и опять едва поборола наступающую тошноту, наткнувшись вновь на стеклянную стену. Резко отведя взгляд, девушка взяла записную книжку и быстрым шагом вышла из кабинета.

Когда она вошла в переговорную комнату, все участники совещания уже сидели вокруг круглого стола и переговаривались о разных мелочах, творящихся в мире: о кинопросмотрах, о детях, о погоде, о новой машине – происходил так называемый social talk, обязательный элемент корпоративного этикета перед серьёзными совещаниями.

– Доброе утро, – сказала Афродита, присаживаясь на свободный стул.

Она стала новым персонажем для social talk, чему собравшиеся директора несказанно обрадовались, так как уже успели обсудить все темы друг с другом, и им требовалось свежее мясо – новый topic для разговора.

– Доброе утро, Афродита, – воскликнули хором пять директоров, которые первыми заметили девушку.

– Прекрасно выглядишь! – сказала директор по связи с общественностью.

– Как отдохнула? Что видела? – спросил директор по работе с персоналом.

– У тебя неприлично свежий и отдохнувший вид! – смеясь, отметил коммерческий директор.

– Спасибо, Вася, прекрасный комплимент, – с улыбкой отреагировала Афродита на последнюю реплику. – Всё было замечательно, с трудом запихала себя утром в офисный костюм. Пока не могу понять, как в этом костюме живут!

Директора засмеялись, оценив шутку, которая, в общем-то, была совершенно даже и не шуткой, а горькой правдой.

– Привыкай, дорогая! Таков уж наш офисный купальник, – смеясь, прокомментировал финансовый директор. – Хотя я бы, признаться, с удовольствием бы посмотрел на тебя и в пляжном костюме!

Произнося слово «костюм», финансовый директор с особым ударением произнёс букву «о», будто на деревенский манер, и, смеясь, подмигнул девушке, вызвав при этом смех всех присутствующих.

– Серёжа, ты себе даже не представляешь, как бы я хотела на себя опять взглянуть в этом обличии, а лучше вообще его не снимать! – прокомментировала со вздохом Афродита.

– Нет, почему же, если снять, то может быть ещё интереснее и… – Сергей многозначительно не закончил фразу, аудитория смеялась. В этот момент зашла Марго.

– Доброе утро. Вижу, у вас хорошее настроение и много энергии! Это радует, потому что ваша энергия мне потребуется.

Присутствующие замерли и, не отводя глаз, следили за Марго.

– Вадик, запускай фильм, – скомандовала она IT-ассистенту.

Вадик засуетился в углу с проектором, путаясь в проводах и одновременно роняя ручки и бумагу, которые были у него в руках.

– Ну скоро ты там, торопыжка нерасторопная?! – резко выкрикнула Марго.

В аудитории тишина. Никто не знал, то ли это шутка, и надо смеяться, то ли Марго злится на нерадивого айтишника, поэтому все предпочитали молча готовиться к просмотру фильма, открыв записные книжки и проверив ручки. Наконец-то у Вадика всё получилось, он вытер пот со лба и нажал на кнопку play. Перед зрителями раскинулись солнечные пляжи Майями, где на фоне прекрасного голубого неба солнце своими лучами прописывало буквы названия компании, затем резко наступила ночь, и в небе на фоне звёзд светилось LIFE DREAM. Потом в кадре снова наступил день, и на фоне синего океана показалась такая же синяя высотка – головной офис компании. Сотрудники в лёгких костюмах спешили на работу, на лицах улыбка. Следующий кадр приводит зрителей в офис президента компании Майка Сивенсона, который, несмотря на свой пожилой возраст (ему было около восьмидесяти лет), был в прекрасной форме, и в его глазах светился огонь. Майк начал говорить со зрителями мягким и добродушным тоном, будто он разговаривал со своими горячо любимыми внуками: