Роман Серебряного века на фоне войн и революций. Князь Евгений Трубецкой и Маргарита Морозова

После столь громкого успеха мастеру предложили приступить к работе над портретом хозяина дома. Но на Михаила Абрамовича Серов смотрел совершенно другими глазами, чем на маленького, восторженно открывающего для себя мир Мику.

Портрет Морозова-отца окрашен иным чувством, чем маленького Морозова-сына. Художник, вольно или невольно, отомстил меценату за все.

«Тяжелой его чертой был какой-то юмористический пессимизм по отношению к людям. Он своим наблюдательным, трезвым взглядом видел в каждом человеке, а особенно в том, которого он в данный момент изображал, карикатуру», – заметит Маргарита Кирилловна о Серове.

А Михаилу Абрамовичу важно было получить свое парадное, «императорского уровня» изображение, а вовсе не шарж.

Портрет был написан в 1902 году и представлен на всеобщее обозрение на выставке «Мир искусства». На зрителей он произвел ошеломляющее впечатление. «Огородное чучело, кабан, выскочивший на охотника и остановившийся с разбегу» – так отзывались зрители о человеке, изображенном на портрете. Кто-то называл его «чугунным человеком, памятником крупному капиталу»…

Критики тут же стали задаваться недоуменным вопросом: тот ли это Михаил Морозов, приват-доцент Московского университета, автор научных монографий и собиратель французской живописи? Отвечает ли серовская характеристика сущности модели?

Увы, но Серову удалось безошибочно передать суть изменений, год за годом происходивших в сознании Михаила Абрамовича. Нестеров, знакомый с Морозовым, заметил о работе Серова: «Это целая характеристика, гораздо более ценная, чем в пресловутой пьесе Сумбатова…»

В последние годы жизни в душе Михаила расцветали самые низменные качества, помноженные на наследственную склонность к психопатии… Интеллектуал и эстет отступал перед злобным «кабаном», готовым смести все со своего пути. Брюсов не случайно утверждал: «Портреты Серова срывают маски, которые люди надевают на себя; и обличают сокровенный смысл лица, созданного всей жизнью, всеми тайными помыслами и утаенными от других переживаниями».

Валентин Серов был удовлетворен работой.

– Что же, довольны вы? – спросил его Грабарь, случайно встретив Серова на улице вскоре после завершения портрета Михаила Абрамовича Морозова.

– Что я? Забавно, что они довольны, – фыркнул Серов, подчеркивая интонацией слово «они».

Но «они» довольны вовсе не были… Морозов был, как-никак, достаточно тонким человеком, чтобы понять – его тайные помыслы обнародованы. Он бушевал, кричал, что Серов унижает человека и что ему приятнее будет видеть на стенах своего дома дешевые олеографии, нежели такие злобные карикатуры. Всю бурю эмоций разгневанного мужа пришлось принять, как обычно, Маргарите. Она умоляла Михаила остыть, не устраивать публичного скандала, не позориться и не выставлять себя полным посмешищем перед московской богемой. Зная ранимую натуру художника, она имела основания полагать, что подобный скандал глубоко оскорбит Серова.

Маргарита умела по достоинству оценить талант и относилась к талантливым людям с трепетной заботой – редкий дар в нашем отечестве, где «несть пророка» и где никто не желает признавать своего ближнего гением, в лучшем случае соглашаясь воздать ему лишь посмертные почести… Серова необходимо было уберечь от гнева всесильного миллионера, и это было для Маргариты главным.

Ее слезы и мольбы в конце концов помогли, Морозов «спустил на тормозах» неприятную историю с собственным портретом, с натянутой улыбкой принял работу и даже дал художнику основание полагать, что «они довольны»… В конце концов Морозов счел за лучшее вывесить серовский портрет на почетное место в своем доме и при гостях весело смеяться над собственным изображением.

Заплатили Серову тысячу рублей, хотя обычно парадные портреты такого уровня обходились заказчикам в пять тысяч.

Серов продолжал бывать у Морозовых в гостях, но новых заказов ни на детские портреты, ни на полотно с изображением хозяйки дома от текстильного магната не последовало. Только после смерти Михаила Морозова Серов вернется к портретам членов его семьи. В 1905 году он выполнит графические портреты детей – старшего сына Юры, повзрослевшего Мики и Маруси. Портрет Маргариты Морозовой Серов напишет в 1911 году, когда она уже приближалась к сорокалетию… Изображена на полотне яркая, пикантная, но уже вполне зрелая дама. А портрета молодой, сверкающей ослепительной красотой Маргариты Серову создать было не суждено.