Роман в лесу

К соловью

Дитя печали и отрады,

Продли еще свои рулады!

Едва лишь Вечер золотой

Свершит обход своих владений
И горный склон, и брег морской
Накроют медленные тени,

Люблю бродить в лесной глуши

Средь гор и сумрачных ущелий —
И вдруг застыть, когда в тиши
Твои, Певец, польются трели,

Покуда полночь шлет гонцов

Будить в могилах мертвецов.

Весной, как только запестреют

Цветы в излучине речной,
Из стран, где солнце вечно греет,
Спешишь ты с ветром в лес родной.

Добро пожаловать домой,

Дитя печали сладкозвучной!
Ты снова длишь в тени дерев
С вечерней мглою неразлучный

Меланхолический напев —

И вновь я славлю голос твой!
О, пусть еще одно рыданье
Сольется с горней синевой!

Не зря Фантазии печальной

Отраден плач твой музыкальный:

Ему внимая в час ночной,

Друзей ушедших видишь лица,
Былое счастье и покой,
Которым не дано продлиться, —

И блещет с новою тоской

Любви угасшая зарница.
Тогда-то Память воскресит
И нежный взгляд, и грустный вид —

И сердце бедное, как прежде,

Замрет в несбыточной надежде.

Тогда пред взором оживут

Давно обузданные страсти,
Забвенья узы разорвут —
И вновь душа у них во власти.

Но твой целительный мотив

Летит в заоблачные дали,
Картины прошлого смягчив
Волшебной дымкою печали…

Так славься же, задумчивый Певец,

Услада всех возвышенных сердец!

Становилось темно, и это напомнило наконец Аделине, что она далеко от гостиницы и ей еще предстоит отыскать дорогу туда через густой и безлюдный лес; она попрощалась с маленьким певцом, так ее задержавшим, и быстро пошла по тропинке. Пройдя так некоторое время, она заплуталась в чаще, а сгущавшаяся тьма лишала возможности определить верное направление. Ей стало вдруг страшно — показалось, что где-то неподалеку слышатся мужские голоса, — и она еще ускорила шаги, пока не оказалась на песчаном берегу, над которым склонялись деревья. Она задыхалась и, на минуту остановившись, чтобы перевести дух, тревожно прислушалась; но теперь вместо мужских голосов она услышала принесенные слабым ветерком звуки печальной мелодии. Сердце ее, всегда чуткое к музыке, сразу откликнулось, и на мгновение все страхи ее покинули, убаюканные нежными чарами. К удивлению скоро примешалась радость, когда с приближением звуков она узнала тот инструмент и ту самую мелодию хорошо знакомой ей песни, которые она слышала в течение нескольких предшествовавших вечеров с берегов Прованса. Однако времени строить догадки не было — шаги приближались, и она опять заспешила. Теперь она вышла из-под сени леса, и яркая луна над ровным песчаным берегом высветила вдали город и порт. Те, чьи шаги она слышала позади, теперь поравнялись с ней, и она увидела двух мужчин, но они, разговаривая, прошли мимо, не заметив ее; Аделине показалось, что она узнала голос одного из них. Его интонации были ей так знакомы, что она даже подивилась тому, сколь несовершенна память, не позволившая ей угадать, кому же принадлежит этот голоС. Но тут она услышала позади другие шаги, и кто-то грубым голосом велел ей остановиться. Быстро обернувшись, она неясно увидела в лунном свете, что ее догоняет человек в одежде матроса, опять ее окликая. Охваченная ужасом, она бросилась по песчаному берегу бегом, однако ноги плохо ее слушались и бежала она короткими шажками, в то время как преследователь был силен и быстро нагонял ее.

У нее хватило сил лишь на то, чтобы догнать тех двух мужчин, которые только что прошли мимо, и попросить их помощи, как прямо на них выбежал ее преследователь — но он тут же повернул назад к лесу и исчез.