Роман в письмах. В 2 томах. Том 1. 1939-1942

Ваши письма для меня всегда интересны, милый друг Ольга Александровна, всегда — «свет тихий»⁴⁴, это свет души Вашей, чуткой, тихой, и всегда чуть грустной. Благодарю за доверие. Спрашиваете — почему смерти страшитесь? Это неразрешимо, ибо это одна из «загадок Жизни». Кто ее разгадает! Толстой — в самый расцвет свой страшился — и до конца. А святые… не страшились? Все страшились, самые даже крепкие. Страшились — м. б. по-иному только. Толстой страшился — от избытка воображения жизни, и от жадности к ней. Думаю, что и в Вас эта «жажда жизни» (и пылкое воображение!), высокая цель, которую Вы ей даете, — ибо Вы очень _ж_и_з_н_е_н_н_ы_ и богаты воображеньем. Мне это знакомо. В юности были полосы, когда я переживал онемение от ужаса смерти. И чем человек счастливей — тем больше ужаса при думах о смерти. Теперь я, просто, не вдумываюсь. Но об этом надо говорить, а не писать. Я тоже хотел бы увидеть Вас, и, чувствую, — много-много есть, о чем бы мы могли говорить, ибо я слышу Вашу душу. Ваши ласковые слова меня осветили, онежили как-то, — на миг сняли неизбывную тяжесть одинокости. Но почему Вы пишете, что — «одни». Вы же счастливы, у Вас прекрасный муж-друг, достойный, — это я слышу в Ваших письмах. Он Вас, конечно, понимает. Часто остаетесь одни? Умейте же быть одна, уходите в любимую работу. Должно быть у Вас нет детей..? Это грустно. Такие, как Вы, богатые душевно, должны иметь и передавать свое богатство, дабы не пропало бесцельно. Заняты ли Вы какой-нибудь работой, любимой? Нельзя же жить томлением и тревогой. Какую книгу послать Вам? (из моих). Вы, должно быть, очень еще юны, у Вас такая ярко-живая восприимчивость. Вы меня знаете, видали, а я не представляю себе Вашего образа внешнего, и мне странно, будто мы говорим впотьмах. Правда, я очень чувствую, с_л_ы_ш_у_ — душу Вашу. — События мешают писать, давят. Не поверите, — а будто я замурован, такое чувство. Как могу — о тихом писать в такое время?! В «Путях Небесных» придется мне говорить и о страхе смерти: _н_а_д_о. Только _п_р_и_д_е_т_с_я_ ли? Не забывайте. И — будьте всегда в делании. Сердечно Ваш Ив. Шмелев

[На полях: ] Ну, что напишешь в открытке?! Не умею.

Читали ли Вы мое «Куликово поле»⁴⁵?

Живи Вы близко — я почитал бы для Вас.

15

О. А. Бредиус-Субботина — И. С. Шмелеву

25. III.40

Дорогой Иван Сергеевич!

Ваша открыточка от 20.III. застала меня сильно больной, но несмотря на то, что я должна лежать лишь на спине и совершенно без движения (у меня было острое и очень сильное кровоизлияние из левой почки, — причина неизвестна), — я не могу удержаться от того, чтобы не написать Вам! Прежде всего: у меня наконец мои дорогие родные! Приехали они 11-го марта⁴⁶, а в ночь на 17-ое я уже заболела. Так мне это тяжело, что мама после всей ужасной усталости ее должна еще со мной возиться! Мы очень перепугались, а я думала, что уж прямо медленно истеку кровью. Понимаете что я передумала?! Все мои мысли и страхи о смерти, тревожившие особенно за последнее время, та необъяснимая тоска, которую я все время испытывала, наводили меня на грустные чувства. Но пока что Бог милостив. Кровь мы остановили, температура и боли (вследствие образовавшихся кровяных сгустков в почке) прошли. Я только слаба очень. У меня столько мыслей, перебивающих одна другую, для Вас, а писать-то уж очень трудно. Уж, Бог даст, потом обо всем напишу. Сегодня было письмецо от М. Квартировой⁴⁷, которой я так завидую, что она была у Вас! За всю Вашу доброту ко мне я Вам так благодарна, что не могу высказать. Всякая книжка Ваша для меня — дар бесценный. «Куликово поле» читала только по отрывкам в газете, — собственно, не читала можно считать. Хотела я Вам послать с нас всех фотографию, но нет хорошей, а я когда поправлюсь, обязательно с себя Вам пошлю, чтобы «впотьмах» не было. Помолитесь обо мне, если будет к тому охота. Бог не без милости!

Эта открытка не ответ на Вашу чудную открытку, а так просто.

От всех нас Вам самый горячий привет. Ваша Ольга Бр.-С.

16

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

31. III.40

Всем сердцем желаю Вам, милый друг, полного выздоровления! Очень грустно все это, но уповайте на Милосердие Божие. Очевидно, Вы не остереглись после гриппа и — простудили почки. Знаю, что такое — болеть. В 34 году лежал в Американском госпитале, ожидая операции. Ее отменили, — чудесно было!⁴⁸ Одна голландская писательница Бауэр⁴⁹, кажется (я утерял ее адрес), увлеченная познанной красотой русской словесности, (выучилась русскому языку!) — прислала мне в госпиталь, в самый Троицын День, — цветы. Добрый знак. Хотел бы я Вам послать, но это трудно ныне. Примите мои светлые пожелания. Ваш Ив. Шмелев

Если достану — пошлю Вам «Родное»⁵⁰. Там есть, между прочими, «Росстани»⁵¹, — м. б. они ответили на затронутую Вами тему. Когда-то я радостно писал их, да-вно-о… Ныне они мне почти безразличны.

[На полях: ] Не утруждайтесь ответить, терпеливо поправляйтесь.