Роман в письмах. В 2 томах. Том 1. 1939-1942

Когда мне тяжело на душе, я беру Ваши книжки, и т. к. в них не лицемерная правда, а Душа, то становится и легко и ясно. И это Ваши «Лето Господне» и «Богомолье»² были моими подготовителями и к посту, и к Св. Пасхе. Увы, наши «батюшки» редко бывают истинно духовны, и часто не находишь у них того Духа, которым жила Русь. Читая Вас, я (и моя семья (*Я временно была в Берлине.)), чувствовали все таким своим, родным, русским до последнего вздоха. И Вашего батюшку, такого прекрасного, так рано погибшего, и старенького Горкина, и Вас ребенка³ мы любим, как любят своих близких. Простите мне, что так пишу, что все выходит как-то м. б. шаблонно. Но верьте, что от искреннего сердца идут мои слова. И хочется больше и больше знать о судьбе всех этих лиц, ставших близкими и родными. Я слушала Ваше чтение в Берлине⁴ после того, как скончалась Ваша супруга⁵. Как ужасно, — столько чудесных, прекрасных близких лиц суждено было Вам утратить из жизни когда-то такой полной, богатой этими людьми. Если Вам покажется м. б. иногда, что Вы одиноки, то не думайте так![18] Вашим Духом живут много людей, Ваша Божия Искра затеплила у многих лампаду. Для многих во всей эмиграции существуют лишь два человека, два пророка, — это Вы и Иван Александрович Ильин⁶. И если бы наше духовенство воспитывало людей в духе этих двух, то насколько бы поднялась наша мораль.

Я живу в Голландии, замужем за голландцем⁷, в деревенской тишине; единственная связь с Русским — книги, т. к. русских людей очень здесь мало. Стараюсь у кого можно развивать вкус к путям и Вашим, и Ивана Александровича Ильина, ибо только они безошибочно непреложны.

Хотелось бы от всего сердца вымолить у Господа Вам еще на многие годы здоровья, радости, творчества для нас грешных.

Всего Вам доброго!

Искренне почитающая Вас

Ольга Бредиус-Субботина

2

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

19. VI.39

Сердечно признателен Вам, Ольга А., — не знаю отчества, — за привет писателю. Я его сохраню — в немалом, слава Господу, пакете писем от читателей-друзей. Ваше письмо — окрик на уныние мое. Да, я очень одинок, я совсем одинок, и часто ропщу. Вы почувствовали это, сказали это, и правильно: я часто забываю, что я не одинок. Со мной, [в] духе, — моя покойная жена, мой, отнятый мучителями Родины, сын, офицер⁸. Господь же со мной! — и еще — великое множество русских людей, единомысленных. Да, знаю, слово мое, волею Божьей, доходит до читательского сердца. Только это еще дает силы. Вы так искренно, нежно обласкали душу мою. Но не называйте меня _у_ч_и_т_е_л_е_м. Я недостоин сего. Я — слабый, грешный человек, куда быть мне учителем нравственной жизни! О батюшках Вы напрасно. И в нашем Содоме есть светлые пастыри, есть. Всего Вам доброго. Спасибо

Ив. Шмелев

Привет Вашей семье. Спасибо!

3

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

26. IX Св. Иоанна Богослова⁹

9. Х.1939 écrit en russe[19]

Сердечно благодарю Вас, добрый друг, Ольга Александровна, за трогательный привет, — за Ваш подарок писателю-другу. Я принял его с легким сердцем, принял, растроганный, ибо за этим даром чувствую светлую душу Вашу. В эти суровые дни одиночество мое в жизни особенно давит. Растерянная душа не может уйти в работу, будто уж и писать не надо, будто и не для чего. Но знаю, что лишь работа может давать забвение и утверждение, — и надо закончить еще не завершенное — «Лето Господне» и «Пути Небесные»¹⁰. Уже с июля, как бы предчувствуя мировой кризис, потерял я волю к работе. Единственный близкий человек, наш Ives, или Ивик¹¹, внучатый племянник покойной Ольги Александровны, скоро должен быть мобилизован, и пока уехал в провинцию в лицей, где после 2-го башо[20], сданного с отличием, проходит дни подготовки к École Normale Supérieure, — Classe le matématiques spéciales[21]. Две недели жил я в St. Geneviev, в Maison Russe[22]¹² и каждый день ходил на могилку покойной О. А. Целую Вашу руку, добрый друг. Слава Богу, я имею кров и хлеб — в будущее не заглядываю, а теперь участие Ваше для меня — свет. Желаю здоровья. Сердечно Ваш Ив. Шмелев

4

О. А. Бредиус-Субботина — И. С. Шмелеву

14. Х.39

Дорогой Иван Сергеевич!