Роман в письмах

Вчера ходила в поликлинику, по просьбе соседки, ей некому выписать лекарства. Посидела возле разных кабинетов, понаблюдала несчастных стариков. Мне и раньше о них думалось, когда, например, стариков собирают для участия в предвыборной кампании. И вот, нарядные, подрумяненные, завитые бабушки (чаще всё же бабушки, дедов совсем у нас мало) еле поднимают себя по ступенькам в эти залы: поддержать ту молодёжь, которая их бесстыдно в скором времени обманет, окрадёт… Всем сердцем о них скорблю: зачем так? Почему они могут принести свои немощи старческие сюда, но не идут в церковь, там, где их ждёт и любит Господь Бог, откуда уйдут они утешенными, изнутри обласканными, наполненными добротой? Это всё старики, обманутые смолоду коммунистической пропагандой. Вот и сегодня две старушки у кабинета возмущались, всем недовольные, меж собой. И… чертыхалась одна. Господи, помилуй, как страшно: бабусечка с добрым, вроде, лицом, а слова-то — богомерзкие несёт… Ей же скоро на Суд душой!

Стала листать Т. Шорохову, напиться не могу никак из её колодца прозрачно-хрустального, нашла свою скорбь:

ОДИНОКОМУ ПЕНСИОНЕРУ

Не тронутый лаской давно,

Не тронутый сердцем,

Идешь сиротливо в кино —

Чуть-чуть отогреться.

Стираешь с надсадом белье

По скучной привычке.

Взглянуть на твое «бытиё»

Нельзя без кавычек.

Все больше пугаясь себя,

Лелея и хая,

Все горше о прошлом скорбя,

Все чаще вздыхая,

Подходишь, уверовав в ложь,

Ко дню на дороге,

Где со свету жизнь изведешь,

Не вспомнив о Боге,

Людской понимая закон,

Как волчий и лисий…

А церковь напротив окон

Исполнена выси!

Как умеют поэты кратко и пронзительно выразить мою давнюю боль!

Письмо 79.

У нас морозы за тридцать! И по утрам так неохота просыпаться, вылезать из тепла трудно! Доброе утро, мой родной, мой…

Тронута Вашим вчерашним сочувствием. Благодарю. Полночи спала крепко, без болей. Вашими молитвами. Думала, Вы тоже спите, а потом увидела — полуношничало любимое сердце. Не спрашиваю Вас ни о чём — сами скажите, когда сочтёте нужным. Потерплю. Трудно. Любить действенной любовью, молиться о любимом — поминутный труд на своей пашне, это я хорошо уже усвоила… Да ещё на таком огромном расстоянии, с такими редкими передышками-встречами …Наши встречи, прогулки, беседы на скамейке в саду, рядом с афишной тумбой, такие жданные, такие желанные, такие краткие, такие редкие — благодатные орошения пашни…

"Высшее доверие, какое можно оказать человеку, это, — несмотря на худые суждения о нём, несмотря на явные факты, свидетельствующие против него, несмотря на всю действительность, говорящую против него, — все же верить в него, т. е. принимать на вид лишь суждение его собственной совести, его собственные слова. А высшее прощение — в том, чтобы, и это приняв, вести себя так, как если бы не было ничего, забыть о происшедшем. Такое доверие и такое прощение нужно оказывать другу. Вот почему он — самое близкое к сердцу существо" — о. П. Флоренский.

ПРИНИМАТЬ НА ВИД ТОЛЬКО СУЖДЕНИЕ ЕГО СОБСТВЕННОЙ СОВЕСТИ — как прекрасно! Ведь мы никогда не знаем, ЧТО именно в данной ситуации ДВИЖИТ человеком — он перед Господом и только Ему известна движительная мысль… ТАКОЕ ДОВЕРИЕ И ТАКОЕ ПРОЩЕНИЕ НУЖНО ОКАЗЫВАТЬ ДРУГУ…

Господи, как прекрасно. Какую высоту подарил Господь нам с Вами, любимый! Разве это не радость, разве это не наивысшее счастье? Это и есть та самая высота, где обретаешь ХРИСТА.

Ухожу спать, хоть и жаль расстаться с компьютерной мышкой — с некоторых пор питаю к этому грызуну не пылкую страсть, а тёплые чувства. До связи.

Письмо 80.

Вы ещё не ложились, а я уже проснулась? Как же Вас приветствовать — доброе утро или спокойной ночи? Надо же, диву даюсь, что такому мелкому грызуну — компьютерной мышке — вся нежность сердца, кипящая в нём… Иногда получаю плод чувственной любви — уныние. Хожу по граблям? Каюсь… Сложная задачка моему слабому уму — трудно различить, пожалуй, самому даже и невозможно… Возможно Богу. Со мной был всегда, все годы в церкви, при любых болезнях и испытаниях радостный дух, других могла утешать, в нём польза! И дай Бог! И Вам. Еду сейчас на первый молебен — у нас образовалась митрополия! Благословения хочу — на радостную жизнь — у нас ведь всё к лучшему. Всегда всё к лучшему — к Встрече. Которая будет без сомнения.

Письмо 80-1.

Представляете, на моей странице священник обзывает Пушкина А. С., кроет его за кощунственную вещь. На мои слова о покаянии говорит: «Ленин тоже табуреткам кланялся перед смертью». Посмотрела: он окончил Свято-Тихоновский институт. Это что? Как обидно за такое невежество батюшки! Говорит, что ребёнок к нему пришёл на исповедь, которому кощунства в голову лезут. Встречали таких священников? Спаси его Бог.