Роман в утешение. Книга первая

Я почувствовала себя последней негодяйкой, сломавшей жизнь хорошему парню. По лицу побежали жгучие слезы, и я кинулась в ванную, всхлипывая на ходу. Георгий принял мои слезы за слезы облегчения, потому не бросился за мной, чтобы утешить, а спокойно продолжил разбирать привезенные с собой вещи.

Отревевшись, я вышла, пряча виноватые глаза. Мы поужинали, потом я засела готовиться к своей первой в жизни сессии, а он закрылся в комнате, которая, как я поняла, стала его кабинетом. Она и при бывшем хозяине была кабинетом, там по стенам тянулись внушительные застекленные шкафы для книг, теперь наполовину пустые, а в углу стоял очень красивый полированный письменный стол из неизвестной мне породы дерева.

Мне чертовски хотелось узнать, откуда у простого аспиранта деньги на такую роскошную квартиру, но я постеснялась.

К тому же мне нужно было привыкнуть к мысли о скором замужестве. Стоило бы спросить у Георгия, как он представляет себе нашу свадьбу, но я не смогла переломить себя и расспрашивать его о таких вещах. Еще решит, что я его понуждаю.

Меня беспокоила и сама предстоящая процедура. Устраивать помпезную свадьбу – только людей смешить, ведь через месяц меня раздует так, что любой догадается о причинах нашей женитьбы.

В одиннадцать я еще тихонько сидела за столом, не зная, как мне пробраться в спальню. Будет он со мной спать или нет? Это меня безмерно смущало, ведь несмотря на вполне реальную беременность, женщиной я себя не ощущала.

Но вот заскрипела дверь, и в комнату вошел Георгий. Проведя по моим волосам, ласково попенял:

– Всё занимаешься? Всё нужно делать в меру. Тебе необходимо соблюдать режим. Помни, что теперь ты не одна.

Я вскинула голову, робко ему улыбнувшись, и он, как-то утробно застонав, поднял меня и прижал к себе. Подхватив на руки, понес в спальню. Боясь упасть, я уцепилась за его шею. Стремительно стянув с меня платье, уронил меня на кровать и быстро улегся сверху. Даже не поцеловав, ткнулся в меня набрякшим членом. Мне было неприятно, но я терпела. С силой дернувшись несколько раз, он выгнулся и обессиленно упал на меня.

Мне было стыдно, душно и неудобно. Никаких других чувств я не испытывала. Георгий приподнялся, посмотрел на меня и что-то недовольно пробурчал себе под нос. Потом поднялся и пошел в ванную. Я почувствовала себя не то чтобы брошенной, но совершенно ненужной. Почему-то захотелось плакать, но это было уж вовсе лишнее, ведь всё хорошо, разве нет?

Но вот он вернулся и лег рядом. Я хотела встать, чтобы тоже принять душ, но он чуть слышно прошептал «подожди» и, обняв, уткнулся носом в мои волосы. Все мои тайные страхи и обиды тотчас улеглись, и я счастливо вздохнула, хотя меня и мучило мое несоответствие такому потрясающему мужчине.

Мне хотелось спать, и я была уверена, что и он сейчас уснет, но, к моему удивлению, Георгий мягко поцеловал меня в волосы, и его руки начали неспешно бродить по моему телу, заставляя ощутить непривычное и немного пугающее возбуждение.

Он делал это довольно долго, и я с искренним удивлением почувствовала, как содрогаюсь от удовольствия, когда его горячая рука накрыла мою набухшую, ставшую ужасно чувствительной грудь. Георгий мягко массировал ее, и мне вдруг стало очень жарко.

А когда он оторвался от подушки и начал целовать меня с истинной нежностью, я даже застонала от неизвестного мне, но крайне приятного ощущения. Он ласкал меня долго и настойчиво, мне даже на мгновенье показалось, что так можно ласкать только очень любимого человека, и когда наконец очутился сверху, я хотела его гораздо больше, чем он меня.

Тело само выгнулось дугой, я что-то несвязно вскрикнула, и он, несколько раз дернувшись, освобождаясь от распиравшего его семени, обессилено упал рядом и неожиданно сказал:

– Вот как это должно было быть у нас в тот первый раз.

Я покраснела жаркой удушливой волной. В его голосе слышится сожаление? Но о чем? Я же не виновата, что он пришел тогда в нашу беседку? Или виновата, потому что мне надо было сразу уйти? Если бы я ушла, ничего этого бы не было.

Учиться мне было трудно. Беременность была не сказать чтобы тяжелой, но и легкой мне она не показалась. Порой мне было проще дойти до института пешком, чем ехать на укачивающем меня автобусе, но я ни на что не жаловалась. Одно то, что я была замужем за Георгием, делало меня потрясающе счастливой.

Рожала я в городском роддоме. К этому времени меня разнесло так, что я несколько раз спрашивала свою гинекологиню, ведшую меня до родов, не может ли у меня быть двойни. Но она самоуверенно отвечала, что плод один и ругала меня за то, что я слишком много ем.

Я старалась есть меньше, но меня начинало просто шатать от голода, и я набрасывалась на еду еще больше, чем до вынужденного воздержания. Заметивший мои мучения Георгий решительно запретил мне проводить эксперименты над собой и ребенком. Если хочется есть – значит, надо есть, потому что природа всё равно мудрее всех врачей вместе взятых.