Роман в утешение. Книга первая

Тумак помог, и я уставилась на цветастую шелковую накидку, по воле дизайнера украшавшую торшер. Я вообще-то всё бы сделала не так, всё-таки это яхта, а не загородный клуб, но никто мне заказ на оформление этой яхточки давать не собирался.

Накидка была приколочена по кругу маленькими декоративными гвоздиками, но что мне подобная ерунда! Вытащив из прически оставшиеся шпильки, я быстренько вытянула гвозди из мягкой древесины и, распластав накидку на две части, побольше и поменьше, соорудила весьма недурственную конструкцию «верх-низ».

Повертевшись перед зеркалом, украшавшим один из шкафов, с удовольствием признала, что я мастер на все руки. В этом вполне можно было продефилировать по любому пляжу. Да что там пляж! Подиум тоже вполне бы подошел.

Чтобы хлипкая конструкция не разлетелась при интенсивном движении, я закрепила ее согнутыми в колечки выдернутыми мной из торшера гвоздиками, придавшими своими блестящими шляпками еще большую декоративность моему эксклюзивному наряду.

Внезапно испугавшись, что появившийся не вовремя любовничек помешает выполнению моего плана, я подергала дверь. Как я и ожидала, она была заперта снаружи. Чтобы не было ненужных помех в виде громких аплодисментов, одной из шпилек заклинила замок. Да так, что теперь его невозможно было открыть ни изнутри, ни снаружи.

Радостно потерев свои умелые ручки, я занялась окном. Оно, слава Богу, открывалось свободно, причем поднималось наверх. Что ж, это была явная удача. Взглянув наружу, убедилась, что палубы внизу не было, сразу вода.

Проверив, хорошо ли на мне держится мой наряд, я припомнила уроки гимнастики, за которые в школе у меня всегда были пятерки. Подняв окно и не закрепляя его на защелку, чтобы оно захлопнулось, как только я вылезу, осторожненько выбралась наружу.

На берегу, вдоль которого мы плыли довольно близко, играла бравурная музыка, заглушая звуки, что мне было только на руку. Оттолкнувшись, насколько позволяла мне моя ловкость, я прыгнула в воду. Вынырнув, поблагодарила судьбу за то, что яхта шла под парусами, без использования мотора. А то меня вполне бы могло бы затянуть под корпус и перемолоть лопастями винта.

Но меня эта перспектива не особенно взволновала. Жизнь потеряла для меня всю свою ценность, и я не протестовала бы даже против подобного идиотского конца.

Чтобы исключить любую возможность высмотреть меня с яхты, снова нырнула и постаралась проплыть под водой как можно дольше, и изрядно перестаралась, потому что последние метры, как выяснилось, практически ползла по дну на животе, поскольку глубина не составляла и метра. Высунувшись наконец из воды, шумно перевела дух и быстренько нырнула в кусты, обрамляющие берег.

Яхта под полной оснасткой величественно уплывала вдаль, и я вдруг испытала нечто, похожее на разочарование. Не сглупила ли я, пренебрегши такими блестящими возможностями? Дабы выкинуть из головы эту бредовую мысль, я показала вслед недалекому поклонничку язык и представила, что он почувствует, когда наконец взломает дверь и поймет, что каюта пуста, а окно закрыто. Пример элементарной телепортации…

Мне захотелось устроить себе бурную продолжительную овацию, но я сдержалась. В конце концов, я взрослая разумная женщина, хотя в последнее время у меня в этом и возникали определенные сомнения. К тому же мне необходимо поскорее выбраться отсюда, если уж я и впрямь хочу, чтобы Пронин оставил меня в покое.

Осмотрела свой чудный наряд. Поправив слегка сползший низ, осторожно пробралась сквозь заросли колючего дикого малинника и ядовитого борщевика. Странное какое растение – есть его можно, но если об него оцарапаешься – берегись! Болеть будет черт-те сколько.

Деревня стояла почти на берегу, поэтому мой странный вид особого внимания не привлек. Да и чего во мне особенного-то? На берегу толклось множество таких, как я, полуголых девиц. Деревенских среди них не было, те работали кто в поле, кто в огороде. В реке плескались исключительно приезжие, как правило, городские родственники, приехавшие погостить к деревенским бабушкам и дедушкам.

Итак, не привлекая к себе интереса, я пробралась на центральную улицу к родичам Оксанки, молясь про себя, чтобы хоть кто-то из них был дома. Сидеть у порога, изображая из себя статую, мне не хотелось. Да и страшновато было – почем мне знать, может быть, Пронин уже заметил мое исчезновение и мчит сюда на всех парах?

После моего стука усердно залаяла собачонка, докладывая хозяевам, что пришел чужак. Из-за грубовато сколоченных ворот выглянула Оксанина бабушка и принялась с недоверием меня разглядывать, явно не одобряя моего неприличного вида. Не дожидаясь неприятного вердикта, я быстренько представилась. Услышав имя внучки, бабулька заметно смягчилась.

– А, вспомнила, вспомнила! Ты же с ней в прошлом году приезжала! Отдыхаешь здесь, что ли?

Я опасливо покрутила головой.

– Нет, не отдыхаю, а сбегаю!

Мой встревоженный шепот сделал свое дело, и старушка быстренько впустила меня во двор, для верности заперев за мной ворота на огромный запор. Проведя меня в избу, спросила таким же таинственным шепотом: