Роман в утешение. Книга вторая

Чуть улыбнувшись своей маленькой победе, он мягко пожал мои испачканные пальцы, и, повернув их к свету, удовлетворенно констатировал:

– Вы и в самом деле художница, Рита. Можно мне посмотреть ваши картины?

Мне не хотелось показывать свои полуученические холсты, но делать было нечего, и я, даже не оглядываясь, повернула к дому. Почему-то была совершено уверена, что он идет за мной.

По дороге недовольно спросила:

– А почему вы считаете, что бабушки непременно должны жить в доме для престарелых?

И услышала неожиданное:

– Да ничего я не считаю. Просто душа за них болит. Вот в соседнем районе недавно банда орудовала, таких вот одиноких пенсионерок грабила. Хорошо, что нарвалась на бабушку, у которой в этот день гостила пара внуков-самбистов. Они этих подонков и скрутили. В этой банде, кстати, девица в заводилах была.

Я не поняла, для чего было сказано об этой предводительнице бандитов – намек, что и я из той же серии? Или это скрытое вымогательство – чтобы я немедля сообщила, кто я и откуда? Ну уж нет, Семен Иванович, не дождетесь.

И мягко продолжила:

– Ну, это всё-таки редкость. Да и добраться до этой деревушки можно лишь при особых условиях.

Он хмуро подтвердил:

– Конечно. И это меня тоже тревожит. Случись какой-нибудь экстренный случай, заболей кто из них, и сюда будет не добраться. Если только на вертолете, а у нас в хозяйстве вертолетов нет.

Вспомнив про увезшего меня в свое время Скорпиона, я нервно вздрогнула. В это время мы как раз входили в мой дом, вернее, в дом Ефросиньи, и управляющий, приняв мою нервозность за недовольство, попытался оправдаться:

– Вот и Ефросинью Михайловну вполне можно было спасти, если б мы вовремя узнали о ее болезни. Она крепкая дама была. Хозяйственная. Ей бы еще жить да жить. – В его голосе явственно слышалась досада на собственное бессилие.

Мне захотелось смягчить приписываемую им самим себе вину.

– Возможно. Но это в своем доме она жила бы да жила. А вот как насчет интерната, не знаю. Не думаю, чтобы там ей, да и всем остальным, было бы хорошо. Кто знает, живи она в этом самом доме престарелых, то не умерла б еще раньше от безнадежности и тоски? Тут-то у них и хозяйство, и забота, все свое кругом, родина, одним словом, а там? Мне кажется, вы свою жизнь облегчить хотите, со своей совестью договориться, а вовсе не старушкам помочь.

Сердито пожав плечами, управляющий замолк, но в его молчании согласия не было, скорей уж наоборот. По опыту я знала, что начальников такого ранга с избранного пути свернуть очень трудно. Впрочем, так же, как и любого мужика.

Я завела его в сарай, где хранила уже готовые работы. Заходя в узкую дверь, он машинально пригнул голову, чтобы не удариться о низкую притолоку. Вот что значит опыт, сама я несколько раз набивала себе болезненные синяки, прежде чем приноровилась.

Осмотрев парочку картин, Андреев изумился.

– Я и не думал, что у нас тут такие места красивые. Я их как-то больше с практической целью оцениваю – есть ли какой прок для хозяйства. А это такая, оказывается, красотища…

Он ни слова не сказал о художественных достоинствах моих картин, но я почувствовала себя так, будто получила престижную премию на международной выставке.

С новым интересом посмотрев на меня, он вдруг поинтересовался:

– Вы замужем, Рита?

Мне вдруг стало стыдно признаваться в замужестве, будто это было никому не нужно и даже в чем-то постыдно, поэтому выговорила с заметной заминкой:

– Да. – Он заметно помрачнел, и я поспешила ответить ему тем же вопросом, чтобы заставить опомниться: – А вы?

– Аналогично…

Я посмотрела на него с укором, и он ответил мне вызывающе дерзким взглядом. Это было странно, потому что бабником он не выглядел. Наоборот, в нем было нечто крепкое, надежное, коренное. Именно за такими мужьями жены чувствуют себя как за каменной стеной. Что же такое произошло в его жизни, что он перестал дорожить своей семьей?

Раздалось тонкое пиликанье, и Семен с нескрываемой досадой вытащил из кармана сотовый. Недолго поговорив о каком-то сломавшемся не вовремя комбайне, с сомнением посмотрел на меня и попрощался:

– Мне пора. Но я еще как-нибудь заскочу, посмотрю, как тут у вас дела. До скорого!

Он широкими шагами ушел, а я еще долго смотрела ему вслед. Вот если бы таким был Георгий… Открытым, искренним, надежным. Очень сердечным. Хотя еще недавно я именно таким его и считала. Похоже, я вовсе не разбираюсь в мужчинах, ведь этот Семен Иванович, несмотря на наличие жены, вовсе даже не прочь, ежели что…

Я подошла к высоким воротам, но на улицу выходить не стала, боясь, как бы Андреев не вообразил того, чего нет. В конце концов, я ведь в доме тоже совсем одна, и, вздумай он заглянуть ко мне на огонек посреди ночи, вряд ли я смогу ему помешать. Хотя что-то мне говорило, что он никогда ничего подобного делать не станет, но береженого Бог бережет.

Мне хорошо был слышен последний наказ заботливого управляющего своим подопечным:

– В общем, дамы, думайте. Мы поможем с переездом.