Роман века

Иоанна Хмелевская Роман века

Все началось с того, что у меня развалилась машина. Я возвращалась из Гданьска в Варшаву и за Пасленком решила заехать в лес, пособирать цветочков. Собственно говоря, это были и не цветочки, а какие-то веточки, намеревающиеся что-то из себя выпустить. Была первая половина марта, уже несколько дней стояла чудесная погода, светило солнце и флора успела отреагировать.

Въезд в лес представлял собой нечто вроде пятачка, будто специально приспособленного для въезда, разворота и выезда, выглядел он сухо, заманчиво, невинно и я поддалась иллюзии. Пятачок оказался болотом, в котором машина забуксовала навечно.

Конечно, можно было остановить кого-нибудь на шоссе и вызвать помощь, но такое простое решение проблемы в голову не пришло. Из мыслей, которые в ней оказались, одна была особенно ценной, а именно – подождать лета, когда все высохнет и затвердеет, и тогда уже выехать. Оценив мысль, я, вместо того чтобы призадуматься, впала в дикую ярость, забросила под колеса половину лесной растительности и, наконец, выкарабкалась задом из этого болота с ревом, достойным утопающей коровы. Машина была достаточно старой и заезженной, она не выдержала и в районе Млавы разлетелась на мелкие кусочки. Не внешне, естественно, а где-то там внутри, в двигателе.

В Варшаву я ехала на буксире, оставила машину в мастерской и стала пользоваться муниципальными средствами сообщения, в основном скорыми автобусами, полностью исключив такси – поездки автомобилем в качестве пассажира меня невыносимо раздражают.

Поздним вечером я возвращалась от знакомых из Старого Мяста. Я еще не отвыкла от собственной машины, не обращала внимание на бег времени и не подумала о том, что автобусы в один прекрасный момент просто исчезают. Это открытие я совершила внезапно, и перепугалась так, будто мне угрожала, как минимум, вселенская катастрофа. Я на полуслове закончила визит и выбежала так быстро, что даже не успела бросить взгляд в зеркало и поправить прическу. На моей голове был парик, который, как я чувствовала, слегка перекосился и образовал идиотскую челку, макияж конечно размазался по всему лицу, но вероятность встретить человека, которому стоило понравиться, казалась ничтожной. На улицах было темно, мокро и пусто.

Выходя с Замковой площади в Краковское Предместье, я увидела идущего навстречу человека, который, заметив меня, отреагировал очень странно. Он резко остановился, на лице его появилось выражение удивления, ошеломления и полного восторга, его ноги сделали два шага, после чего приросли к тротуару. Я не хочу сказать, что никогда в жизни нигде и ни в ком не вызывала восхищения, но, тем не менее, такое явное потрясение показалось мне излишним. Я попыталась вспомнить, не знакома ли с ним случайно, и решила, что должна выглядеть исключительно глупо, прошла мимо этого застывшего столба и удалилась в направлении автобусной остановки.

Застывший столб, наверное, снова превратился в человека и оторвался от тротуара, потому что, выходя из автобуса, я увидела его снова. Он ехал в том же автобусе, вышел через вторые двери и смотрел на меня с таким страшным напряжением, что перед его взглядом сгущался воздух. Когда я шла домой, он плелся сзади, не отрывая взгляда от моей спины. Это немного обеспокоило меня, я боялась, что он пойдет за мной в подъезд, в арке обернулась и посмотрела на него таким взглядом, от которого ему следовало помереть на месте. Не умер он только от того, что под аркой было темно, и увидеть, что означает мой взгляд, было трудно.

Он как раз оказался под фонарем, и я смогла к нему при случае присмотреться. Он меня заинтриговал – довольно высокий, очень худой, черноволосый и темноглазый, с выступающим орлиным носом, в возрасте около сорока лет, одет хорошо, аккуратно и даже элегантно. На лице его читалось какое-то благородство, он вовсе не производил впечатления человека, способного на идиотские coup de foudre посреди улицы и на примитивное донжуанство. Его настойчивое внимание и восторженный взгляд были абсолютно непонятны. Вообще-то, выглядел он элегантно и симпатично, но мне не понравился – не выношу я орлиных носов.

На следующий день я сталкивалась с ним в универсаме и других местах. Он вился вокруг, как пес возле мяса, и настойчиво пожирал меня взглядом. Я посмотрелась в витрину – действительно, у него не было никакого осмысленного повода сходить от меня с ума.

Но на следующий день имело место событие прямо противоположное. Я вышла из дома очень рано, в половине девятого, отправилась на остановку и села в скорый автобус «Б». Скорее всего, о чем-то я думала, хотя в такое время за это поручиться нельзя, в любом случае, окружающих я не замечала. Только недалеко от площади Унии я увидела человека, сидящего напротив.

В автобусе было пусто, никто его не заслонял. Человек задумчиво всматривался в пространство. Он был светлым. Таким светлым, что я бы заметила его даже в густой толпе, что тут говорить о пустом автобусе!