Роман века

Ну, кажется, я могу уйти! Только бы выбраться отсюда целой и невредимой! Опасность подстерегала во всем: на лестнице мог притаиться бандит с ножом, в подворотне мог свалиться на голову кирпич, на улице мог увязаться следом гориллообразный верзила с рукой в кармане, да и сам хозяин квартиры мог выкинуть в последний момент какую-нибудь пакость. Все обошлось, разбойничий притон я покинула беспрепятственно. Насладиться этим обстоятельством решительно не было времени. Надо было заехать к себе домой, взять деньги и мчаться в ремонтную мастерскую за машиной, а уже без десяти семь, вернуться, привести в порядок лицо и одежду и скорей, скорей на сквер! Ведь если не успею, там Бог знает что может произойти. Вот появляется блондин, видит эту кикимору в обычных фиолетах, спешит к ней, заговаривает, та в ответ несет чепуху, он пытается разобраться, что же происходит, может, и не поймет, зато Басенька поймет все. Тут появляюсь я… Нет, это уже второй вариант. Басенька прохаживается по скверику, блондин еще не успел подойти к ней, появляюсь я, кикимора видит нашу встречу и обо всем догадывается. Во втором варианте убивают не только меня, но и его, на скверике трупы, трупы… Или третий вариант. Появляюсь я, Басенька меня не видит, но он видит нас обеих, подходит к ней, поскольку она похожа на меня больше, чем я… Тьфу, сплошная неразбериха, но оба они обо всем догадаются, и все по моей вине, за это благодарная милиция упрячет меня за решетку на продолжительное время. Или вот еще вариант… Хватит, всех не перечислишь, но результат во всех случаях один — отчаяние и скрежет зубовный. Так что надо успеть!

Удалось схватить такси. Заехала домой за деньгами, в мастерскую поспела в последний момент, расплатилась, проигнорировав совет насчет смены масла, бросилась в машину и вылетела за ворота. Молнией промчалась по улицам, с визгом затормозила у собственного дома, галопом поднялась по лестнице. Трясущимися руками кое-как вернула себе собственное лицо, блузку надела задом наперед, уронила на пол часы и сломала о колтун зубья расчески.

Когда я подъехала к скверику, было четверть восьмого. Кошмарная Басенька прогуливалась, как нарочно, по наиболее освещенной аллейке и уже издали бросалась в глаза, как статуя Свободы. Объехав вокруг сквера, я припарковалась в темном уголке и, закрыв машину, тоже пошла на прогулку по скверику, выбирая, наоборот, наиболее темные места. Одетая во все черное, я не очень была заметна в сумерках. Сев на подходящую лавочку — в тени дерева, вдали от фонаря, с прекрасным видом на все четыре стороны, — я принялась ждать.

Блондина еще не было, так что не все потеряно, хотя неприятности отнюдь не снимались с повестки дня. Ну ничего, судьба послала мне свободную минутку, можно обдумать план действий. Главное — перехватить блондина до того, как он увидит Басеньку. А все остальное зависит от моих дипломатических способностей. Сначала как-то подипломатичней объяснить ему изменения в моей внешности — "с женщинами такое случается", потом опять же дипломатично уговорить его сесть со мной в машину и уехать куда глаза глядят, только бы подальше от проклятого скверика, причем сделать это в самых общих выражениях, избегая конкретики.

Первую фазу операции удалось провести блестяще. Блондин подошел к скверу с той стороны, где я оставила машину. Сорвавшись со скамейки, я бросилась к нему резвой рысью. К счастью, в этот момент Басенька прохаживалась по дальней аллейке, оборотясь к нам задом. Споткнувшись о какую-то корягу, я с разбегу с такой силой налетела на блондина, что он чуть не упал.

— Немедленно уходите отсюда! — дипломатично выдохнула я свистящим шепотом и, спохватившись, что говорю не совсем то, поправилась: — То есть, мне кажется, этот скверик не очень подходящее место для прогулок. Есть скверики намного симпатичнее. Поехали туда! У меня машина.

Видимо, это прозвучало достаточно дипломатично, потому что блондин не только не протестовал, но даже не особенно удивился. Он послушно развернулся и позволил затащить себя в машину. Недаром я ценила мою мастерскую, и деньги они брали недаром. Машина рванула с места, как зверь, мотор работал почти бесшумно. Проехав половину Варшавы, я остановила машину только на Рацлавицкой, в разрекламированном районе зеленых участков, предназначенных под частные домовладения. Тут было довольно темно, оба левых колеса увязли в какой-то яме, наполненной жидкой грязью, я выехала из нее задним ходом и выключила мотор, временно не способная продолжать дипломатические ухищрения. Блондин вел себя изумительно. Что значит воспитание! Никаких неудобных расспросов, никаких требований объяснить, что происходит. С улыбкой глядя на меня, он сказал:

— Сегодня вы изумительно выглядите.

— Освещение плохое… — начала было я, а оно и в самом деле было неважное, уличный фонарь давал мало света, но он меня перебил:

— Нет, нет, дело не в освещении. Вы изменили прическу? И форма глаз другая, и губы… Так вам намного лучше!