Роман века: [роман : пер. с пол.]

— Вот от этого я вас как раз и предостерегаю. Н-и-ч-е-г-о! Продолжайте играть роль Басеньки, причем постарайтесь сделать это как можно лучше, чтобы никто ни о чем не догадался. Предупреждаю вас, сударыня, вы втянуты в очень опасное дело, каждый неверный шаг может стоить вам жизни, а для нас равносилен провалу всей операции. Речь идет о фантастических суммах, и преступники ради них готовы на все. Мы очень рискуем, посвятив вас в наши планы, но у нас не было другого выхода. Еще раз напоминаю: никто — слышите? — никто! — не должен знать о нашем уговоре. Никому — слышите? — никому! — вы не смеете больше и словом намекнуть об афере Мацеяков. Связь будете поддерживать только с капитаном Рыняком, он даст номер своего телефона и научит, как ему надо звонить. А теперь возвращайтесь домой...

— Не могу, я же не загримирована, пришла к вам в натуральном виде, надо принять облик Басеньки. Ее пальто и шляпа у мужа в универмаге.

— Ничего, дома примете соответствующий облик. Я вижу, вы все еще не успокоились и не в состоянии рассуждать логически...

— А!... — до меня, наконец, дошло. За четой Мацеяков следили не нанятые супругами шпионы из хулиганствующих элементов, а наша родная милиция. Вот для кого предназначалось наше сходство напоказ... Узнав о том, что милиция заинтересовалась их бизнесом и установила за ними наблюдение, муж с женой нашли выход — выставить на обозрение милиции две невинные жертвы, тем самым получив возможность на свободе заняться своими делишками. Надо отдать им должное — мысль оригинальная и, как показал опыт, полностью себя оправдала.

В дом Мацеяков я вернулась все-таки кружным путем, поскольку нужно было забрать "вольво", оставленное на стоянке у "Савы".

Муж возвратился только под вечер, переполненный впечатлениями и чуть живой от треволнений. Я потребовала подробного отчета.

— Я им все сказал! — драматически заявил он и начал отчет: — Ко мне явился какой-то тип, назвался капитаном, сказал, что от тебя, не понимаю, что ли полковника понизили в должности? Ведь должен быть полковник!

— Полковнику только и дела, что бегать по универмагу и искать тебя! Он приставил к нам капитана, так что примирись с этим.

— А, тогда порядок... Жду, значит, я на лестнице, а тут бежит какая-то продавщица и, представляешь, слетела со ступенек! Подвернула ногу, пришлось мне отвести ее в дежурку, а там уже ждал капитан. Понятия не имею, откуда он узнал, что продавщица слетит с лестницы и что я помогу ей дойти до дежурки, бедняжка так хромала...

— Хватит о девушке, давай о капитане.

— Капитан тоже ничего, мне понравился, хоть я и не все понял. Знаешь, он велел мне оставаться Мацеяком. А тебе?

— Мне тоже. Рассказывай же!

— Сначала я сдрейфил, боялся, он мне не поверит, но вроде поверил. Да, слушай! Они что-то знают! Точно, о Мацеяках не только от меня узнали! Ты как хочешь, но я буду держаться милиции, это ты правильно придумала. И если надо, останусь Мацеяком хоть целый год! Капитан сказал — мне ничего не будет, если поможем, нас не посадят. Ты как считаешь? По логике вещей, если не поможем, выходит, мы в сговоре с Мацеяками. Завтра к нам придут водопроводчики, а о шамане так ничего и не сказал. Ну и каша заварилась, помереть мне на этом месте, а что у тебя?

Некоторая хаотичность изложения мне не мешала, отчет был полным и исчерпывающим и совпадал с полученными мною инструкциями.

— У меня то же самое. Я по-прежнему Басенька, чтоб ей пусто было! Полковник не считает меня замешанной в преступлении, зато считает полнейшей идиоткой. Никак не может понять, как здравомыслящего человека можно поймать на крючок таких романтических бредней.

Муж всецело разделял мои чувства.

— Послушал бы он, как эта сирота казанская тут канючила, — с горечью заметил он. — Я сам никак не мог взять в толк, чтобы в наше время мужик до такой степени потерял голову из-за бабы. Форменным образом спятил, совсем потерял голову, себя не помнил. А как дошел до объегоривания жены, тут уж подвел научную базу, все расписал — и обоснование, и технические детали. Совсем мне голову задурил, и скулил по-собачьи, и на колени становился, и тысячами размахивал. А у меня как раз... Да, об этом я уже говорил. В общем, так заморочил, что я перестал соображать. К тому же уж больно я жалостливый, ну и согласился. И только потом, когда охолонул малость, стал подозревать — что-то тут не то. Слушай, а тебе сказали, в чем дело? Мне так толком и не объяснили, сказали только, что тебя и меня втянули в преступное деяние, а в какое именно — не уточнили. А тебе сказали?

— Да, сказали. Нелегальный вывоз за границу произведений искусства с целью обогащения. Контрабанда.

Муж, как видно, не совсем понял, потому что задал глупый вопрос:

— Контрабанда к нам или от нас?