Роман женщины

— Итак, я была слишком неосторожна, — говорила Юлия. — Я отдалась тебе, желая хоть немного заставить забыть твою печаль, причиненную браком девицы д’Ерми, — теперь же чувствую, что люблю тебя действительно и боюсь, что ты презираешь меня, а еще хуже того — не любишь вовсе. И точно, что такое я в сравнении с нею? Какое вознаграждение даст тебе моя любовь взамен ее любви? Быть может, я уже начинаю надоедать тебе, и ты только из-за сострадания остаешься при мне, чтобы не разбить мои сладкие мечты.

— Ты не права, Юлия; я люблю тебя и совсем забыл г-жу де Брион, — сказал Леон, прижимая свои уста к губам Ловели.

«Пока все идет хорошо, он еще сильно ее любит», — думала Юлия, которую нелегко было обмануть в деле чувства. Она не упускала случая говорить Леону о любви Эмануила к своей жене, любви, которая сделалась сказкой для всего Парижа.

Чувства Леона к Мари не могли быть сильными; но эти разговоры вели к тому, что он начинал ненавидеть Эмануила, как похитителя того счастья, о котором он мечтал и которое сделалось уделом его счастливого соперника.

Были минуты, в которые, если бы это не превзошло всех границ безумия, Леон готов был искать ссоры с де Брионом.

Посмотрим теперь, до чего ничтожна и гадка натура человека! Леон так слепо отдался Юлии, хотя и не любил ее, что она могла поселить в нем чувство ревности к себе из-за ее любви к Эмануилу, заставила его ненавидеть де Бриона и проникнуться убеждением, что он точно любит Мари до безумия.

Вы видели кошку, играющую с катушкой, и когда слишком быстрым движением она загонит ее куда-нибудь под мебель, тогда, потеряв на минуту свою игрушку и протягивая лапы, она старается достать ее, и это продолжается до тех пор, пока снова не овладеет ею совершенно. Человек, кто бы он ни был, становится в руках умной женщины той же катушкой, которой потешается котенок. Только случай может избавить его от этой участи: если же его оставляют, то значит, что он ни на что более не годится.

Были минуты, когда де Гриж, вникая в свое положение, приходил к такому убеждению, общему для всех: кто, как он, связывал свою жизнь с подобными существами? «Что я делаю? — думал он. — Я являюсь с нею везде и всюду, как бы горжусь ее любовью и тем, что обладаю женщиной, которая так многим принадлежала… Как должен смеяться де Брион, видя, что я принимаю эту женщину за что-то необыкновенное; ее — которую он бросил после первого же свидания! Это похоже на то, что я в восторге от того, что он бросает с пренебрежением. О, если когда-нибудь судьба даст мне случай отыграться, суди меня Бог, если я упущу его!»

Не думайте, чтобы подобные мысли могли ускользнуть от Юлии; напротив, она употребляла все усилия, чтоб они повторялись в мыслях де Грижа как можно чаще. Юлия знала, с кем имела дело, и знала, что каждое ее слово, брошенное Леону, не пройдет без последствий и возбудит досаду, раздражит его самолюбие, расшевелит все его страстишки, словом, все будет служить ее целям.

Между тем граф д’Ерми давал вечер в загородном доме, в окрестностях Парижа; в этот год поездка в Поату не могла состояться, по случаю интересного положения г-жи де Брион. Праздник этот был устроен в Виль-д’Аврэ. Граф, не зная отношения де Бриона к маркизу де Грижу, послал приглашение последнему. Леону очень хотелось быть на этом празднике, но он не смел отправиться туда без позволения Юлии, которая взяла его решительно под свою опеку; но так как она показывала вид, что ревнует его к Мари, то он и боялся спросить этого позволения. Однако она сама предупредила его желание. Известие о празднике графа наделало много шуму. В Париже так легко поднять шум из ничего.

— Граф д’Ерми дает большой вечер, — сказала Юлия Леону как раз накануне бала. — Вы не приглашены к нему?

— Как же, я получил приглашение.

— Вы думаете им воспользоваться?

— Нет, я лучше проведу вечер с вами.

Юлия взглянула на Леона.

— Надо, чтобы вы были на этом бале, — возразила она.

— Что я буду там делать? — сказал обрадованный маркиз.

— Не принять приглашения было бы невежливо. Вы этим покажете, что все еще злы на де Бриона, который подумает, пожалуй, что я вооружаю вас против него. Поверьте мне, Леон, — продолжала Юлия, — я вам даю благой совет: не ссорьтесь с де Брионом, напротив, протяните ему руку, докажите ему, что вам не жаль потерянного и что вы счастливы с женщиной, которою он пренебрег. Поезжайте на этот вечер, Леон; поезжайте, прошу вас; наконец, я хочу, чтобы вы там были.

Она нарочно настаивала, чтоб убедить де Грижа в своем сомнении на счет его настоящего желания.

Маркиз был на этом празднике. Он увидел, что Мари похорошела, и пленился ею еще более. Эмануил подошел к нему, протянул руку и как человек с благородной душой, верующий в честность других, сказал ему:

— Я очень рад видеть вас и надеюсь, с этого дня я буду видеться с вами не только у тестя, но и у себя в доме. На будущую зиму, вероятно, не откажетесь навещать нас? Не правда ли, Мари? — прибавил Эмануил, обращаясь к жене, проходившей в эту минуту мимо них.

— Ты советовал маркизу не забывать своих друзей? — спросила она.

— Да.