Романов #13

А потому оставалось собираться с силами и понемногу, миллиметр за миллиметром проталкивать силовой щуп на другую сторону обвала. Наружу я сейчас не пробьюсь при всем желании, да и там уже должны начать работу спасатели. А мне в первую очередь нужно вытащить шахтеров из-под камней. И не сдохнуть самому в процессе, конечно.

Кровь все еще сочилась, но уже не так активно. И у меня появилась возможность воспользоваться даром, чтобы закупорить разрывы. Я далеко не целитель, и в другой ситуации вряд ли рискнул бы лезть себе силовыми полями прямо в голову, но сейчас выбора особого не было.

Приступив к работе, я несколько раз срывался от вспышек новой боли. Чуть не срезал себе часть лица, пытаясь закрыть полопавшиеся сосуды в носу. Но в итоге получилось сделать все на приемлемом уровне. Следующими стали уши и рана на лбу.

По субъективным ощущениям миновало не меньше нескольких часов сплошных мучений. Контроль все-таки срывался, я устал и вымотался. К тому же возвращающаяся волнами боль постоянно мешала сосредоточиться. Приходилось отгораживаться от нее заново. Хотя на самом деле, судя по часам «Оракула», прошло всего десять минут.

Закончив с этим, я продолжил ощупывать с помощью силовых полей обломки породы. К счастью, этот обвал оказался не таким длинным, как тот, что вел наружу. А потому я мог убирать камни, перебрасывая их вглубь шахты.

— А-а-а-а!.. — застонал кто-то, стоило мне выбросить четверть всех булыжников.

— Крепитесь, братья, помощь на подходе, — произнес я, заставляя звуковые волны резонировать от силовых щупов, окутавших обвал. — Мы тут все в одной лодке, я почти закончил.

— Кто здесь? — прошептал другой голос.

— Князь, — ответил я, старательно расчищая пространство, — Романов Дмитрий Алексеевич. Меня тоже завалило.

Несколько минут прошли в полной тишине, я слышал только стук булыжников и шорох осыпающейся каменной крошки. Периодически отброшенные мной обломки породы с громким хрустом укатывались прочь, вызывая в голове новые вспышки боли. Но я смотрел на часы, транслируемые линзами, и это позволяло оставаться в сознании.

Их было двадцать восемь. Из пятидесяти шахтеров, кто спустился сегодня под землю, вышли наружу пока что только двадцать два. И трое из оставшихся под камнями уже были мертвы, судя по всему, погибли прямо в момент обрушения свода.

— Князь, — позвал тот же голос. — Зачем же ты полез сюда, князь. С нами теперь умрёшь.

— Никто здесь больше не умрет, — ответил я, не переставая разбирать завал. — Кроме тех, кто уже умер.

Больше со мной никто не заговаривал. Я проходил силовым полем по свободному пространству между обломками, считывая биение сердец и дыхание. Шахтеры теряли сознание, даже слабых стонов боли уже не осталось.

Но я работал, продолжая тасовать булыжники. Тело ведь просто машина, выполняющая команды разума. Ему не нужно думать, только действовать. Глаза боятся — руки делают.

Вот я и делал, полностью сосредоточившись на выполнении механических задач.

Подхватить подсвеченный камень, поднять его с помощью дара, отнести подальше, где он уже не будет представлять угрозы. Повторить с другим обломком.

Я мог это предвидеть. Мог направить хотя бы в Красноярские шахты роботов. Назвать это дело экспериментом и обеспечить безопасность подданных.

И оставить их без работы. Кому нужны сотни шахтеров, которых нужно кормить, одевать, обучать, когда можно переложить их задачи на более эффективные и дешевые машины?

Впрочем, для горняков работа всегда найдется. Как ни крути, а профессиональные навыки стоят очень много. Как минимум обучение искусственного интеллекта в совершенно новой области потребует тысяч часов изучения действий живого человека.

Нельзя просто запустить «Рой» в шахты и приказать долбить камень. Обвал, подобный сегодняшнему, превратится в ежедневную рутину. Необходимо перенимать опыт шахтеров, а для этого создать полигоны, где точно никто не пострадает.

— Завал разобран, князь, — донесся до меня голос Кристины, и я даже не сразу понял, что это «Оракул».

Сосредоточившись на раскопках, я и внимания не обратил, что пострадавшие уже лежат передо мной среди мелких камней и обломков.

Подбородок был мокрым, кровь пошла снова и уже остановилась, превратившись в склизкую корку. Последствия перенапряжения оказались куда серьезнее, чем я думал. Вместо закупоренных мной дыр в сосудах появились новые. И хотя кровопотеря была не слишком сильной, но если не заняться повреждениями всерьез, я точно лягу среди горняков.

Бросив взгляд на потолок, я хмыкнул. На купол ничего больше не давило — когда я разбирал завал с рабочими, сам не заметил, что удалил и те камни, что нависали сверху надо мной. Просто убирал обломки, которые грозили обрушиться, а в итоге расчистил достаточно, чтобы убрать силовые поля.

Бросив взгляд в сторону ближайшего ящика с наномашинами, я сплюнул комок пыли, смоченной кровью, и, даже не пытаясь подняться на ноги, протянул щуп дара к чемодану.

Я дал слово, что никто больше здесь не умрет, и я его сдержу. Мое состояние не критическое, а вот шахтерам нужно помочь скорее.