Романов #14

Искусственный интеллект не счел этот диалог важным, хотя, разумеется, и записал каждый произнесенный звук. Однако «Оракул» ежедневно перерабатывает столько информации, что никому и не снилось. А без толкового оператора, который знает, что искать и где, все эти записи — бессмысленны.

Сергей Алексеевич же с детства воспитывался так, чтобы быть равноправным членом общества благородных людей. Чувствовать себя в нем, как рыба в воде. А потому скрытый за внешне незначительными фразами смысл для него не стал секретом.

В столицу прибыл великий князь Можайский, и прибыл не один, а с надлежащей в его высоком положении свитой. Пока сам Виталий Игоревич сидел под замком в своем особняке, его бояре не собирались скучать.

Иван Федорович Разумовский, прибывший в Москву со своим великим князем, общался в приватной обстановке с боярином Тверским, Николаем Владиславовичем Рысевым.

И обсуждали они резкий взлет Романовых, и как хорошо, что нашелся кто-то достаточно смелый, чтобы поставить почуявших силу чумазых князей на место.

Но как раз это — обычное дело, Романовых не любят с тех пор, как их выдвинули на царствование. А вот то, что прозвучало дальше, было гораздо важнее.

Бояре не планировали останавливаться на Красноярских шахтах. Прямо следующих шагов озвучено не было, однако Рысев пригласил собеседника в свой особняк на завтрашний обед. При этом Разумовский выступал в их паре откровенным лидером, приглашающим боярина Тверского присоединиться к инициативе.

И князь Якутский был уверен — завтра на встрече будет сказано куда больше и детальнее, о том, какими именно силами и средствами продолжится атака на клан Романовых.

Потягивая чай, Сергей Алексеевич обдумывал, что будет выгоднее — пресечь заговор сейчас, или дать Разумовскому и Рысеву обозначить других соучастников. Не сами ведь они этот заговор затеяли.

О том, что в сорвавшемся покушении обвинен великий князь Можайский, Сергей Алексеевич прекрасно знал. И одного этого факта хватало, чтобы понять: Разумовский, находящийся в прямом подчинении Виталия Игоревича, действует по его указанию.

Царь может сколько угодно держать губернатора Киевского под домашним арестом. Но это никак не остановит уже начавшийся заговор. Виталий Игоревич не дурак, он не раз и не два показывал себя отличным тактиком и стратегом. А уж в том, что касается плетения интриг, любой высокопоставленный член клана Рюриковичей мог запросто считаться гроссмейстером.

Наследнику главы рода требовалась консультация. К счастью, он знал, к кому можно обратиться.

Взяв телефон в руки, Сергей Алексеевич еще несколько мгновений подбирал слова и доводы, а после ткнул в нужный контакт.

— Слушаю, внучок.

— Здравствуйте, Руслан Александрович, нам нужно поговорить.

Глава 3

Красноярск, отделение Царской Службы Безопасности. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — поприветствовал меня начальник отдела снабжения.

— Здравствуйте, Николай Фомич, — кивнул я, протягивая мужчине ладонь. — Вас назначили меня встречать в такую рань?

Крепко пожав мои пальцы, мужчина улыбнулся.

— У меня ревизия в процессе, Дмитрий Алексеевич, — произнес он, поведя плечами. — Так что мне не сложно, все равно здесь с прошлого вечера торчу безвылазно. Официальный запрос у вас, надеюсь, с собой? Мне нужно приложить его к журналу посещений.

Я протянул ему завязанную папку, внутри которой лежал всего один лист. Марина Кирилловна, исполняя обязанности моего помощника, уже обо всем позаботилась.

Да, несмотря на доступ к «Оракулу», бумажной волокиты и бюрократии с Царской Службы Безопасности никто не снимал. И это правильно — с точки зрения государственной машины мой искусственный интеллект слишком эфемерен, полагаться на него нельзя. А потому любое действие прикрывается соответствующей бумагой.

Николай Фомич поставил печать на листе и вложил его в ящик на столе. Подняв телефонную трубку, капитан бросил в нее:

— Жилов, проводи князя к задержанному управляющему.

Не прошло и нескольких секунд, а рядом с нами уже оказался высокий и подтянутый опричник с длинными вислыми усами.

— Прошу за мной, Дмитрий Алексеевич, — произнес он и направился в сторону подвала, даже не проверяя, следую ли я за ним.

Мало какой Слуга заслуживает чести оказаться в камере опричников. Обычно за действия своего подчиненного отвечает род, которому тот служит. Порой хватает штрафа, иногда приходится судиться. А чаще всего, если вина объективно доказана и действия Слуги бросают тень на благородную фамилию, человек просто исчезает.