Романов. Том 1 и 2

— Я думаю, что для роли наследника я не гожусь, — ответил я, осторожно подбирая слова. — Царицей стала Романова лишь потому, что и Рюриковичи, и Романовы перед твоим царствованием стали иметь одинаковые права на трон. Если бы сестра отца не вышла замуж за царя из Рюриковичей, началась бы гражданская война. Только объединив обе династии, можно было удержать страну. И вы это сделали. Но… Ваши общие дети не могут принадлежать к роду Романовых. Ни один великий князь не поверит, что эти документы реальны и не подтасованы царицей. А значит, будет война. И я знаю, что буду защищать свою семью. Прости, государь, но ты должен выбрать другого сына для объявления наследником престола.

— А тесты ДНК она тоже подделала? — усмехнулся Михаил II.

— Никто не станет разбираться, настоящий ли это тест ДНК, — возразил я, покачав головой. — Достаточно сказать всего лишь раз, что твой наследник — Романов, и начнется война, которую не остановить никакими тестами. Отдав мне власть, в глазах великих князей ты отдашь власть не своему сыну, а сыну Романовых. От этого никуда не деться, государь. Быть может, когда-нибудь и сможет Романов вновь сесть на трон Рюриковичей, как общий потомок обеих династий, но не сейчас, не в первом поколении, когда твою супругу ненавидит вся твоя родня.

— Меня радует, что ты все понимаешь, — сказал Михаил II. — А потому у меня будет к тебе вопрос: сможешь ли ты защитить моего наследника после его объявления? Сможешь переступить через искушение убить брата и самому занять полагающийся тебе трон?

— Смогу, — кивнул я. — Мне не нужна власть, государь. У меня есть все, что мне нужно. И, буду откровенен, я довольно плохой управленец, но смогу обеспечить твоего сына лучшей армией в мире.

Он помолчал, глядя мне в глаза. Я ощущал легкое прикосновение ауры правителя, но она не давила.

— Что ж, я доволен твоим ответом, но вижу, что и тебе есть о чем меня спросить, верно? — произнес государь, откидываясь на спинку деканского кресла.

Я кивнул.

— Ты заранее знал, что я откажусь, но все равно решил мне все показать. Почему?

Он помедлил с ответом, и мне уже начало казаться, что царь так его и не скажет, но губы Михаила II чуть дрогнули и он сказал:

— Мир вступает в очень сложную фазу, Дмитрий, — произнес он, тяжело роняя слова. — Русское царство ждут тяжелейшие испытания. И потому я рассказал тебе о твоем настоящем происхождении. Никто не знает, что нас ждет в будущем. Я буду делать все, что от меня зависит, но ты сам видишь на примере польского короля — бессмертных не существует. Поэтому я допускаю такой вариант, когда выбора ни у кого из нас уже не будет. И тогда тебе придется делать то, что у тебя получается лучшего всего — защищать. Но не только род Романовых как его княжич, а все Русское царство как его государь.

Том 2 Глава 12

К началу следующего занятия я не успел, опоздав на добрых пятнадцать минут. Постучавшись в дверь кабинета Паращука, дождался разрешения и прошел внутрь.

— Садитесь, Романов, сегодня вы только слушатель, — распорядился инструктор. — Я наслышан о вашем конфликте с Ивановым, не буду мешать перевести дух.

Группа смотрела на меня заинтересованно, и Паращук заговорил:

— Ладно, раз у нас особый случай произошел, давайте его обсудим, — предложил он, садясь за свой стол.

Студенты немного приободрились, тема была любопытная, однако Кирилл Ярославович не собирался, естественно, рассуждать о самом поединке.

— Итак, всем известно, что любая психика одновременно и гибкая, позволяющая человеку приспосабливаться к любым обстоятельствам, и в то же время — достаточно жёсткая, чтобы человек не сломался от того, что кто-то ему на ногу наступил, — заговорил инструктор, спокойно складывая ладони на столешнице. — Но порой это играет против самого человека. Заставляет его застрять в режиме повышенной готовности к опасности.

На самом деле это касалось огромного числа царских людей. В отличие от моего мира, здесь было больше факторов для возникновения посттравматического синдрома. Магия вносила коррективы.

— Неодаренные солдаты часто возвращаются из боев, где произошло какое-то жесткое, травмирующее событие, — продолжил Кирилл Ярославович. — И даже на мирной земле такой солдат слышит не праздничный фейерверк, а канонаду вражеской артиллерии. Это печально, и государева служба делает все, чтобы такие бойцы прошли реабилитацию и смогли вернуться с войны, на которой застряла их психика, к нормальному восприятию действительности.

Вот только пока что это дает слабые результаты. Центры реабилитации постоянно пополняют число пациентов, и люди годами ходят по психологам и психотерапевтам. Либо пока природа не возьмет свое, и солдат сам осознает себя нормальным человеком, либо все скатывается в глухую депрессию и срывы.