Романовы. История великой династии

   В 1819 году в Варшаву приехал Александр I, и Константин высказал своё намерение отречься от престолонаследия. Формальным поводом для этого послужило желание Великого князя жениться на Грудзинской. Александр также поставил Константина в известность, что «устал и не в силах сносить тягость правительства», поэтому нужно договориться насчёт дальнейших действий после предполагавшегося отречения государя. Чтобы законодательно подкрепить отказ Константина, в 1820 году Александр I издал манифест, дополнявший павловский закон о престолонаследии 1797 года. В манифесте говорилось: «Если какое лицо из Императорской Фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, т. е. не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному Дому, в таком случае лицо Императорской Фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам Императорской Фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола». Это положение оставалось неизменным вплоть до последнего дня существования русской монархии, хотя в начале XX века некоторые члены династии, в том числе императрица Мария Фёдоровна (вдова Александра III), склонялись к тому, чтобы его отменить. В 1911 году Николай II разрешил подобные браки только младшим членам династии – Князьям крови императорской, но опять-таки без распространения династических прав на потомство от таких браков.

   Значение манифеста 1820 года, вызванного браком Константина на польской графине, для истории Императорской династии трудно переоценить. Им вводилось одно из основных понятий династической политики Романовых – морганатический брак. Морганатическим, или неравнородным, браком называется такой брак, который заключается с представителем рода, не относящегося к числу владетельных (иными словами, если член династии Романовых женится на дворянке, пусть даже титулованной, не говоря уже о представительницах других, более низких, согласно иерархической лестнице, сословий). В этом случае, хотя сам член Императорской династии и остаётся в её составе, его супруга уже членом династии не считается, а дети и подавно не имеют права принадлежать к императорской фамилии. Для своих жён и детей члены династии должны были испрашивать у императора особые фамилии и титулы. Потомство от таких браков, естественно, лишалось права на престол. Дети даже не получали никакого содержания из казны, а жили на собственные средства. Точно в таком же положении оказывались и жёны.

   Таким образом, вторая жена Константина Павловича к династии уже не принадлежала, и Александр I пожаловал ей фамилию и титул светлейшей княгини Лович. Кстати, даже на морганатический брак требовалось согласие императора. Если такого согласия не было, а официальное (хотя бы и тайное) венчание всё же состоялось, член династии мог быть вообще лишён всех своих прав, уволен со службы и от всех должностей и выслан за границу с запрещением возвращаться в Россию. Некоторые такие случаи имели место в правление Николая II.

   Княгиня Лович (Иоанна Грудзинская)

   Равнородный же, или династический, брак – тот, который заключен с представителем царствующего или владетельного дома. К царствующим домам относились те, которые реально занимали престол в это время, а к владетельным – те, которые хотя престол и формально потеряли, но сохраняли свои династические права. К последним в конце XIX в. принадлежали, например, многочисленные германские династии: Мекленбург-Стрелицкая и Мекленбург-Шверинская, баварские Виттельсбахи, Вюртембергская, Баденская, Гессен-Кассельская и Гессен-Дармштадтская, те же Ольденбурги, Брауншвейгские, Анхальтские и т. д. Их территории вошли в состав Германской империи во главе с Гогенцоллернами, но многие из этих королевств и герцогств сохраняли те или иные признаки внутренней автономии. Таких немецких династий было среди общего числа европейскихдомов чуть ли не 2/3 . Многие царствовавшие династии тоже имели немецкое происхождение (например, британские Ганноверская и Саксен-Кобург-Готская, румынские Гогенцоллерн-Зигмарингены, болгарские и бельгийские Кобурги), поэтому среди всех европейских династий на долю немецких по происхождению приходилось процентов 80. Вот почему представители династии Романовых в XVIII–XIX веках заключали так много «немецких» браков. Это объясняется не столько внешнеполитическими приоритетами, сколько существовавшими династическими законами и возможностями перехода невест в православие. Поэтому откровенно нелепыми выглядят подсчёты процентов русской крови у русских государей. Не следует забывать, что в подавляющем большинстве стран правили и правят династии иностранного происхождения. Этническое происхождение для монархов абсолютно не имеет никакого значения. Главное – чтобы они были истинными патриотами своей страны.