Романовы на фронтах Первой мировой

«Никому не дано право заниматься убийством; знаю, что совесть многим не дает покоя, т. к. не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне»[30].

Великий князь отправился в Персию.

К началу Первой мировой войны Персия, формально остававшаяся независимым государством, была разделена на сферы влияния Россией и Великобританией. Важное стратегическое положение Персии, большие залежи местной нефти, близость русско-турецкого фронта и активизировавшаяся деятельность немецкой разведки и прогерманских элементов обусловили необходимость ввода в Персию войск Антанты. Уже в январе 1915 г. русские части, состоявшие из казаков и армянских добровольцев, выдвинулись к Тебризу, чтобы помешать наступлению германо-турецких войск, стремившихся прорваться к Азербайджану. Началось противостояние, продолжавшееся до самого конца войны[31].

О приезде и пребывании великого князя на персидском фронте оставил воспоминания А.Г. Емельянов:

«Автомобили подкатили как-то внезапно. Группа блестящих военных стояла у питательного пункта Земского союза. Я никогда не видел великого князя и наугад подошёл к высокому стройному молодому офицеру с погонами штабс-ротмистра и аксельбантами. Я угадал.

– А Вы давно в Персии? А откуда Вы? А работы много? – он засыпал меня вопросами.

– Из Москвы? Ведь я тоже москвич. Какая чудная Москва! Как я люблю её – ведь я прожил там моё детство!

Мы осмотрели приёмный покой с больными. Солдаты знали, что должен приехать двоюродный брат царя, а потому все прибрались и подтянулись. Осмотрели питательный пункт и кухню, пробовали борщ. Произвели переполох в ночлежке – огромном караван-сарае. На нарах лежали и сидели проходящие солдаты; при крике «Смирно!» сорвались со своих мест и застыли с каменными лицами, глядя на блестящую группу посетивших их гостей.

Великий князь с интересом об условиях жизни и работы в Персии, о климате, о болезнях, о нашей организации. В Менджиле, как всегда, дул ветер, день был холодный, и потому все скоро замёрзли.

Пошли греться и завтракать.

Я приветствовал гостя и в ответ услыхал хорошие слова о Земском союзе, который на всех фронтах необъятной русской армии разделяет с ней тяготы войны…

…Несомненно он был красив, великий князь. А глаза у него были голубые или голубовато-серые и печально улыбались. Он был взвинчен и нервничал. Спутники его были – генерал Лайминг, воспитатель и полковник граф Кутайсов.

Лайминга любил Дмитрий Павлович, а Кутайсова – нет.

Родные великого князя просили генерала Лайминга сопровождать своего питомца в ссылку…

…Флигель-адъютанта Кутайсова послали царь и царица в качестве лица, наблюдающего за великим князем. Кутайсов должен был доносить в Петербург о поведении сосланного и о об условиях его жизни.

– Как тяжело, как неприятно и ложно моё положение. Быть тюремщиком! И у кого? Ведь Вы же видите, какой он благородный и чистый. Как страдал отец! Но, правда, он умолял и просил его сказать… Слава Богу, слава Богу, на нём нет крови. Он участвовал, но не убивал…

…Штаб Корпуса находился впереди. Далеко за Казвином. Великий князь ехал в штаб и на позиции. Казаки угощали его на остановках дастарханами, «алой-вердой», лезгинкой, музыкой, джигитовкой и даже… фейерверками. Это не был походный атаман, но казаки «распоясались» в искреннем казачьем гостеприимстве…»[32]

Приезд опального князя вызвал повышенный интерес офицеров. Генерал Баратов устроил приветственный ужин, на котором резко проявилась оппозиционность офицеров и их недоверие к тылу и правительству.

Дмитрий Павлович числился прикомандированным к штабу корпуса и находился в личном распоряжении генерала Баратова. Судя по всему, в боевых действиях в Персии великий князь участие не принимал.

Ниже приведены письма, отправленные Дмитрием Павловичем своему отцу великому князю Павлу Александровичу. Письма освещают подробности пребывания великого князя в Персии[33].

Письма

Казвин, Персия. 14 января 1917 г.

Дорогой мой папа, мой милый друг. Через два, три дня уезжает Георгий Михайлович Лайминг. Так как до того времени я вряд ли получу твоё письмо, то я и решил его не ждать, а воспользоваться случаем и послать моё послание таким важным способом, не боясь перлюстрации. Плана особенного для этого письма у меня нет, а буду писать, как думается.

Вот уже 2 недели, что я на персидской территории. Приехал сюда 31 декабря. Сначала и в особенности в пути было несказанно тяжело. Казалось что я действительно еду на край света. На четвёртые сутки доехал лишь до Баку. А там ещё 16 часов через море только для того, чтобы достичь Персии. В Энзели (Персидский порт) встретил меня от имени ген. Баратова ген. Шах-Назаров. Очень милый и доброжелательный старик. Нам предстояло сделать 300 вёрст на автомобиле по шоссе. Эта дорога русская, называется Энзели-Тегеранской, но имеет несколько веток, например, почти до занятого теперь турками города Камадана.