Романовы. Творцы великой смуты

Мы рассказывали о том, что должен был переживать чрезвычайно склонный к мистицизму Шуйский, стоя перед плахой на Лобном месте.

Его исповедничество, его мысли, что спустя мгновение он, быть может, встретится с царевичем Дмитрием в Царствии Небесном, его покаяние и молитва к нему, и тут же голос, возвещающий, что Шуйский помилован Дмитрием,  – все это не могло не оставить следа в душе будущего царя.

Василий Шуйский верил в святость царевича Дмитрия, может быть, сильнее других, и ему первому и являлась помощь и заступничество святого… Так было, когда он стоял перед плахой на Лобном месте, так стало и теперь, когда он сел на троне московских царей.

Перенесение мощей царевича в Москву – пожалуй, самое первое деяние нового царя. С перенесением мощей связано и чудо дарования Василию Шуйскому помощи в его борьбе с боярством.

Согласно общепринятому мнению, затеяно перенесение мощей было ради предотвращения появления нового самозванца… Это суждение верно ровно настолько, насколько может быть верным атеистический взгляд на православные святыни. Атеизм признает их культурное и историческое значение, но и только.

Действительно, если рассуждать логически, гроб с останками умершего должен был убедить любого, что этот человек умер, а значит другой человек, называющийся его именем, – самозванец…

Но для этого ведь надобно верить, что выставленные останки – действительно останки царевича Дмитрия. Этой веры оказалось недостаточно на Руси, и самозванец появился-таки, и снова пошли за ним русские люди. Многие видели мощи царевича, но не верили, не желали верить, не верить было удобнее…

Чудо, дарованное святым, проявилось в другом.

«В то ж время, егда венчан бысть царским венцом на Москве царь Василей, – пишет в «Летописной книге» С.И. Шаховской, – посла на Углич болярина князя Ивана Михайловича Воротынского, да преосвященного митрополита Филарета ростовского, и повеле им привести гроб царевича Дмитрея во царствующий град Москву на уверение людям»…

Совсем не с руки было Филарету отлучаться от выборов патриарха, но отказаться от царского поручения он не посмел.

Отказ вызвал бы нежелательные толки…

Действительно… Человек, обласканный самозванцем Лжедмитрием, не желает или боится ехать к мощам подлинного Дмитрия… Это что-то да должно было значить…

И Филарет (Романов) поехал. Он покинул Москву как раз, когда должен был решаться вопрос о выборе патриарха.