Романовы. Век первый

Единственное, что спасало Московское царство от возобновления смуты, так это активная позиция и активная роль Земского собора и Боярской думы, которые делали все от них зависящее, чтобы вывести отечество из кризиса. Ведь, по существу, Михаил Федорович, принимая царский венец, как бы делал одолжение земству. Собор, умолявший его принять на себя ответственность за судьбу государства, со своей стороны взял на себя обязательства навести в стране порядок: прекратить междоусобия, грабежи и разбои, создать приемлемые условия для отправления державных функций, наполнить царскую казну всем необходимым для достойного «обихода» царского двора и содержания войска. Именно деятельная позиция земства компенсировала недостатки правительства Михаила Федоровича, укомплектованного за счет его родственников и приятелей, малопригодных для управления государством в условиях разрухи и всеобщей анархии.

Нужно сказать, что всенародно избранный Земский собор начал выполнять свои обязательства сразу же, о чем свидетельствует его переписка с Михаилом. Вот выписка из его доклада царю, еще находившемуся в пути: «Для сбора запасов послано и к сборщикам писано, чтоб они наскоро ехали в Москву с запасами… О грабежах и воровствах заказ учинен крепкий, воров и разбойников сыскиваем и велим их наказывать. Дворян и детей боярских без государева указа с Москвы мы никого не отпускали, а которые разъехались по домам, тем всем велено быть к государеву приезду в Москву». К польскому королю Собор направил посольство с предложением перемирия и размена пленными, а к «заворовавшимся» казакам и многочисленным шайкам «гулящих людей» посланы грамоты с предложением прекратить «братоубийства» и идти служить новоизбранному царю против шведского короля, захватившего Великий Новгород и его окрестности.

Но перепиской и увещеваниями дело не ограничивалось. Уже в марте Собор снаряжает войска против литовских людей, подступивших большими силами к Белёву, Калуге и Козельску, а в апреле — в Северную землю, где бесчинствовали многочисленные шайки разбойников. Против мелких шаек, орудовавших на дорогах, действовали летучие отряды дворян и лояльно настроенных казаков. Однако наибольшую угрозу спокойствию государства и самому трону в то время представлял Иван Заруцкий, унаследовавший от предшествующих самозванцев Марину Мнишек и ее сына — «царевича» Ивана, прозванного Воренком. Так вот, против Заруцкого, засевшего в Михайлове, Собор послал сначала Никанора Шульгина, а когда тот сам «заворовал», — князя Ивана Одоевского.

Первые годы царствования Михаила Федоровича Собор был постоянно действующим органом власти. Он заседал практически беспрерывно: в 1613–1615, 1616–1619, 1620–1622 годах. Кроме военных проблем, ему приходилось решать и такой непростой вопрос, как пополнение государственной казны, нужной не столько для царского обихода, сколько для решения все тех же проблем внутренней и внешней безопасности. Однако попытка собрать недоимки с населения за предшествовавшие годы не увенчалась успехом по той причине, что налогоплательщики, в прежние годы обираемые всеми, кому не лень, были не в состоянии платить повторно хоть и самому царю. Кроме того, сам контингент налогоплательщиков изменился. На одного более или менее дееспособного налогоплательщика приходилось по нескольку умерших, убитых, сбежавших. Причитавшуюся с них долю раскладывали на оставшихся податных людей, которые и за себя-то заплатить толком не могли. Приходилось прибегать к принудительному взиманию недоимок, но это, в свою очередь, приводило к увеличению не только недовольных, беглых, но и бунтующих людей, что явно не входило в планы нового правительства. Поэтому Собору пришлось прибегнуть к другому способу пополнения государственной казны. Не оставляя все же надежд на получение недоимок, земством и правительством было принято решение обратиться за помощью к тем, кто действительно располагал хоть какими-то возможностями: к монастырям, боярам, промышленникам. Сначала предполагалось, что помощь будет взаимообразной, что как только царская казна пополнится, то долги тотчас будут погашены. Причем просьба была не «Христа ради», а угрожающей. «Если же вы, — говорилось в грамотах, — нам взаймы денег, хлеба и товаров не дадите и ратные люди, не терпя голоду и нужды, из Москвы разойдутся, то вам от Бога не пройдет так даром, что православная христианская вера разорится». Однако сборщики, посланные от правительства по русским землям, привыкшие за годы безвластия к мздоимству, больше заботились о своем прибытке, чем о государственной пользе, поэтому львиная доля собранного в казну не попадала, а оседала в их карманах. В этой связи земство, уже отвечающее за организацию местной самообороны — оборонительные сооружения и содержание вооруженных отрядов, вынуждено было взять на себя дополнительно еще и сбор налогов и пожертвований в казну, устраняя тем самым условия для казнокрадства и злоупотреблений.