Романовы

Но в селе Покровском Тобольской губернии из толпы мужиков неожиданно выступил грузный мужик с большой черной бородой. Григорий Распутин-Новых стал задавать протоиерею злокозненные ехидные вопросы: «Вы говорите, батюшка, русских людей надо в думу посылать. А мы нешто татар посылаем? Вы говорите, батюшка, что царствие небесное через „Союз русского народа“ получается, а мы, грешные, думали, что от всевышнего. Вы, батюшка, нам все про царство небесное говорите, а про землицу помалкиваете. А нам бы наоборот: вы про землицу-то лучше расскажите, а о царствии небесном мы уж сами лучше в церкви помолимся».

Эти вопросы конокрада Гришки имели бурный успех у его односельчан. Наэлектризованная толпа хохотала и насмешливо проводила казенного агитатора.

Выступление Распутина на сходе, как и следовало ожидать, очень сконфузило местное начальство. Исправник, извиняясь перед протоиереем за крамолу, обещал посадить в тюрьму и выслать не в меру разговорчивого мужика, но столичный гость заступился:

— Нет, вы его не трогайте. Он нам еще нужен будет.

Черносотенный протоиерей оказался пророком. Этот темпераментный конокрад, этот разговорчивый мужик и впрямь оказался очень нужен. Когда после поездки Восторгов делал доклад о своих успехах в Москве, он указал, что для успешной борьбы с революцией, для достижения наибольших результатов в деле борьбы за симпатии крестьян полезны и необходимы агитаторы из их числа — самородки, старательно отшлифованные и умело подготовленные.

И Восторгов рассказал о говорливом мужике из Покровского.

Предложение Восторгова было принято. Это был период, когда царское самодержавие пыталось наладить контакты с крестьянскими депутатами, и предложение Восторгова оказалось кстати. «Доставить Григория Ефимовича Распутина немедленно» — таково было предписание, экстренно посланное в Тобольск. Лишенный политического чутья урядник понял это так, что ему предписано арестовать и препроводить по этапу бывшего конокрада. Не понял он, что имеет дело с будущей важной персоной.

Исправник Казимиров оказался гораздо проницательнее. Когда к нему под конвоем доставили Распутина, он сразу стал ухаживать за будущей знаменитостью, распушив сельские власти за «необразованность»: человека в столицу важные господа требуют, а они, дураки, пешком его по всему уезду гонят с конвоем.

С этого момента житейские пути Григория Распутина оказываются комфортабельными. Исправник Казимиров дал ему казенных лошадей и охрану до ближайшей железнодорожной станции. Оттуда станционный ротмистр Катков, заранее предупрежденный о необходимости предоставить Распутину бесплатный проезд, догадался выделить ему отдельное купе и даже прикомандировал к нему жандармского унтер-офицера для особых поручений. Через несколько лет Распутин вспомнит о ротмистре Каткове и исправнике Казимирове и сумеет по-царски отблагодарить их обоих.

Гудит паровоз, стучат колеса, но напрасно протоиерей Восторгов думает, что это едет будущий агитатор для чайных. Это едет человек, в чьих руках будет вся судьба самодержавного режима в России. Не агитировать в пользу монархистов, но, напротив, уничтожить и вытравить монархизм на Руси — такова роль этого мужика.

Гудит паровоз, стучат колеса. «Представитель земли» едет к своему царю. Что ему до тех проволочных заграждений, которые в течение столетий устроили для разобщения царя с народом бюрократия, дворянство, придворные сферы.

Он, конокрад Гришка, не только сумеет проникнуть через все эти заграждения, но еще и захватит власть. Он будет командовать всеми этими представителями бюрократии и сфер. Он сумеет заставить их вместе с ним «верой и правдой служить царю».

Но то, что ныне ясно и понятно, было загадочно в те дни даже для П. Н. Милюкова. Удивляться ли, что сам Григорий Распутин ничего не понимал, что его страшила неизвестность и пугала странная история его вызова в столицу. «Зачем?» — с тоской думает забившийся в угол купе мужик, с тоской вспоминая оставленных в Покровском жену и детей и робко поглядывая на рослую фигуру сопровождающего жандарма.

Но когда на Московском вокзале Распутина встретили ласково, когда старый знакомый протоиерей Восторгов повез его на собственном экипаже к себе на квартиру, Распутин, поняв, что плохо не будет, стал спокоен и даже самоуверен.

Все источники, описывающие Распутина в этот период, единогласно указывают на его крайнюю молчаливость в эти дни. Хитрый мужик помалкивал, присматривался и давал выговориться окружающим. Редкие слова его были осторожны и увесисты. Протоиерей Восторгов был очень доволен своим гостем.

Распутину купили новую поддевку, высокие сапоги и вышитую рубаху, представили центральному комитету объединенных монархических организаций в Москве. Титулованные черносотенцы были в восторге от «настоящего» мужика. Только адвокат П. Ф. Булацель обмолвился пророческой фразой: «Вы ждете от него пользы, а получите вред. Советую оставить эту затею». Но его слова успеха не имели, адвокату сказали, что он оторвался от народа. Григория начали возить из одного салона в другой. И в Петербурге, и в Москве.