Читаем Романс между прочим полностью

Романс между прочим

Анастасия Головкина работает в разных жанрах, но основа ее творчества – миниатюра. Поэтому песни, пейзажные зарисовки и главы из крупного произведения в этом сборнике органично соседствуют друг с другом, завораживая читателя экспрессией и остротой текущего момента.

Анастасия Головкина

Историческая литература / Документальное18+
<p>Анастасия Головкина</p><p>Романс между прочим</p><p>Тексты песен 1993 – 2020</p><p>Часть вселенной</p>

Я – куча картона,

Я – шелест мятой бумаги,

Я – согнутый гвоздь,

Я – ржавая капля с крыши.

Я – чихающий ветер,

Залетаю в открытые ноздри,

По чужим карманам

Оставляю свои мысли.

Я – дорожная пыль,

У меня на себя аллергия.

Я – завтрашний день,

Я буду всего один раз.

Я – слово на стенке,

Меня давно написали.

И давно не читают,

Так как я

Одно и то же.

Я – тень на асфальте,

На меня легко наступить.

Я – пустая бутылка,

Во мне бушуют ноты.

Я – запах гари,

Меня отовсюду изгнали.

И я растворяюсь,

Пытаясь стать частью вселенной.

1993

<p>Весной лопнет все</p>

Внутри кроваво – снаружи бледно,

Вдали коряво – вблизи размыто.

До хрипа душно – до боли страшно.

Со всех сторон неудобный скрежет.

Пр.

А весной лопнет всё

Свирепо резко. Зудяще ярко.

Предельно пусто. Настырно тихо.

Сонливо рыхло. Увечно лысо.

Слезливо смрадно. Зубасто злобно.

Пр.

Слепые корни, сухие ветви.

Горящий обруч сжимает тело.

Осела горечь на дно желудка.

Бесцветный взгляд обозначил точку.

Пр.

Руками – косо. Губами – влажно.

Мозгами – мало. Словами – тошно.

Совсем не душно. Уже не страшно.

Почти не больно. Почти привычно.

Пр.

1993

<p>Схоронили мертвеца</p>

Берегись глубоких речек,

Берегись горящих свечек.

Берегись январской стужи,

Берегись апрельской лужи.

Берегись набухших почек,

Берегись чернильных точек.

Ведь не зря в твоем кошмаре

Схоронили мертвеца!

Ты не верь восходам ясным,

Ты не верь закатам красным.

Ты не верь свободе птичьей,

Ты не верь красе девичьей.

Ты не верь пахучим вёснам,

Ты не верь могучим соснам.

Ведь не зря в твоем кошмаре

Схоронили мертвеца!

Убеги молочной пеной,

Натянись тревожной веной.

Задрожи, как ветер в поле,

Затаись, подобно моли.

Нахлебавшись белой браги,

Отойди ко сну в овраге.

Ведь не зря в твоем кошмаре

Схоронили мертвеца!

1994

<p>Научись летать</p>

Под ногой песочные башни.

Над рекой запотевшие тучи.

Отпусти свое тело на волю!

Научись летать…

На лице отголоски заката.

За спиной молчаливые взгляды.

Вознесись над растрепанным летом!

Научись летать…

Вопреки безразличию ночи,

Гулу дня и стенаниям ветра,

От тоски и сжигающей боли –

Научись летать!

Стань слезой на забытой могиле!

Стань грозой среди ясного неба!

Отгреми и бесследно исчезни!

Научись летать…

1994

<p>Всё позади</p>

Ты тихо промолвил: «Всё позади»,

И нитка слюны затянула уста.

Твоя колыбель безутешно пуста.

Твой страх, коченея, стоит у крыльца.

Тебя укрывает родной потолок

И мирно баюкает пёстрая явь.

Проснувшись в поту,

Одеяло поправь,

Чтоб зеркалу неба

Не выдать лица!

Всё позади.

Услышав стенания ранней грозы,

Мы, шумно вздыхая, к окну подойдем.

И мы не заметим, любуясь дождем,

Как смерть продирает глаза по весне.

Мы будем смотреть, как в ленивой дали

Вечернее солнышко ищет приют.

И мы не заметим,

Как нас перебьют.

Такие, как мы,

Умирают во сне.

Всё позади.

Луна утопает в колодцах зрачков,

На землю спускается влажная тьма.

Глотая огни, засыпают дома…

О, как эта ночь безмятежно легка!

Послушное небо, как прежде, молчит.

И звездочки падают к нашим ногам.

Но если к утру

Налетит ураган,

Кто сможет тогда

Удержать облака?!

Всё позади.

Весна 1995

<p>Завтрашний день</p>

Ни под корень скошенным,

Ни на землю брошенным,

Ни за хвост подвешенным,

Ни чумным, ни бешеным –

Завтрашний день.

По мозгам загруженным,

По домам разрушенным,

По губам обиженным,

По глазницам выжженным –

Завтрашний день.

Непрерывным грохотом,

Разъяренным рокотом,

Безразмерным топотом,

Распростертым омутом –

Завтрашний день.

1996

<p>Лишний</p>

На твое окно

Ночь наколола брошь.

На твое окно

Целится лунный ствол.

У тебя в груди

Сыплется колкая дрожь.

За спиной – стена.

Под ногами – пол.

Пр.

Лишний…

Брызнуло из глаз,

По щекам стекло.

Стиснула язык

Терпкая смола.

Твой воздушный шар

Ветром рассекло.

Твой картонный плот

Встретила скала.

Пр.

Ты, придя из тьмы

Вырванных страниц,

Мерзнешь в глубине

Снежного комка,

Как сырой зрачок

В копоти ресниц,

Как забытый ключ

В челюстях замка.

Пр.

На твое окно

Звезды пролили ковш.

На твое окно

Целится лунный кол.

У тебя в груди

Сыплется колкая дрожь.

За спиной – стена.

Под ногами – пол.

Пр.

1997

<p>Мечта</p>

Сдавлю губами

Раскаленный смех.

Раскрою окна,

Посмотрю наверх.

Закат горит,

И кровь небес густа.

Зачем же ты меня бросаешь мечта?

Песок засыплет

Водопады слез.

Нальются воздухом

Кишки колес.

Как мелкий камешек

В ручей с моста,

Зачем же ты меня бросаешь мечта?

Под веком солнца,

Под щекой луны.

Под гнетом горечи

Своей вины –

Мне надо жить,

А я уже пуста.

Зачем же ты меня бросаешь мечта?

Холодный ветер

Навевает грусть.

Но всё же завтра

Я опять проснусь.

И смело в осень

Отворю врата.

Зачем же ты меня бросаешь мечта?

1997

<p>У кольца два конца</p>

У кольца два конца.

Встали сани у крыльца.

У кольца два конца.

Пусть гаданье сбудется!

Склеится, свяжется,

Не останется рубца.

Вырвется, скажется,

Наяву пригрезится.

У кольца два конца.

На подошвах гнет свинца.

У кольца два конца.

Не сбежать из-под венца.

Конница тронется,

Стук копыт, звон бубенца.

Два словца вспомнятся,

Голова закружится.

У кольца два конца,

Да лукавый щурится.

Свесится пол-лица

Холостого месяца.

Выспится улица

Да снежком умоется.

У кольца два конца.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Живая вещь
Живая вещь

«Живая вещь» — это второй роман «Квартета Фредерики», считающегося, пожалуй, главным произведением кавалерственной дамы ордена Британской империи Антонии Сьюзен Байетт. Тетралогия писалась в течение четверти века, и сюжет ее также имеет четвертьвековой охват, причем первые два романа вышли еще до удостоенного Букеровской премии международного бестселлера «Обладать», а третий и четвертый — после. Итак, Фредерика Поттер начинает учиться в Кембридже, неистово жадная до знаний, до самостоятельной, взрослой жизни, до любви, — ровно в тот момент истории, когда традиционно изолированная Британия получает массированную прививку европейской культуры и начинает необратимо меняться. Пока ее старшая сестра Стефани жертвует учебой и научной карьерой ради семьи, а младший брат Маркус оправляется от нервного срыва, Фредерика, в противовес Моне и Малларме, настаивавшим на «счастье постепенного угадывания предмета», предпочитает называть вещи своими именами. И ни Фредерика, ни Стефани, ни Маркус не догадываются, какая в будущем их всех ждет трагедия…Впервые на русском!

Антония Сьюзен Байетт

Историческая проза / Историческая литература / Документальное
Бич Божий
Бич Божий

Империя теряет свои земли. В Аквитании хозяйничают готы. В Испании – свевы и аланы. Вандалы Гусирекса прибрали к рукам римские провинции в Африке, грозя Вечному Городу продовольственной блокадой. И в довершение всех бед правитель гуннов Аттила бросает вызов римскому императору. Божественный Валентиниан не в силах противостоять претензиям варвара. Охваченный паникой Рим уже готов сдаться на милость гуннов, и только всесильный временщик Аэций не теряет присутствия духа. Он надеется спасти остатки империи, стравив вождей варваров между собою. И пусть Европа утонет в крови, зато Великий Рим будет стоять вечно.

Владимир Гергиевич Бугунов , Евгений Замятин , Михаил Григорьевич Казовский , Сергей Владимирович Шведов , Сергей Шведов

Приключения / Исторические приключения / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Историческая литература