Романтическая авантюра

— Нет. Я сказал, что тебе не очень комфортно готовиться к свадьбе без нее. А я хочу, чтобы ты не испытывала дискомфорта, если этого можно избежать.

Странное ощущение, которое Джинни неизменно испытывала рядом с Домиником, преобразовалось в светлую, нежную радость. Она даже поспорила сама с собой из‑за желания обнять его, но сочла свой порыв неуместным. Она начала понимать, что за сигналы ей подает подсознание. Раньше Джинни разрывала отношения, прежде чем успевала толком узнать парней, с которыми встречалась, услышать от них что‑то, кроме банальностей. С Домом ее накрепко связали общие заботы — подготовка фиктивной свадьбы, жизнь в одних апартаментах, партнерство ради ребенка. И чем больше она узнавала его, тем больше он ей нравился. Так сильно, как ни один мужчина до него. 

Глава 6

Два дня спустя Доминик осторожно приближался к дверям в собственные апартаменты.

После приезда Роуз жилая часть дворца стала похожа на улей. Если Джинни стеснялась выбирать вещи для гардероба, ее мама взялась за дело так энергично, словно всю жизнь только этим и занималась. Вешалки с одеждой для примерки ездили туда‑сюда в режиме нон‑стоп. Мать и дочь выбрали два стиля свадебных нарядов, итальянскому кутюрье Альфредо Ларенцо выпала честь превратить задумки в платья.

Принц приоткрыл одну створку двери и просунул в щель голову ровно настолько, чтобы быстро осмотреть гостиную. К счастью, там было пусто. При мысли, что Джинни снова повела маму обедать в город, Доминика укололо сожаление. В последнее время ему редко удавалось остаться наедине с невестой.

Не то чтобы он скучал по Джинни — женщине, которую едва знал. Но принцу нравилось общаться с ней. Она была забавной, умела поднять ему настроение после нудных заседаний правительства. Можно было сказать, что он скучает не по ней самой, а по атмосфере, которую она создавала.

Удовлетворившись выводом, он прошел к бару за традиционным стаканчиком виски, но заметил, что дверь в спальню Джинни приоткрыта. Его невеста в кружевном розовом белье стояла посреди комнаты перед коротышкой‑очкариком, который, подвернув рукава белой рубашки до локтей, деловито мерил окружность ее бедер. Роуз — спиной к двери — наблюдала за снятием мерки с дочери.

Доминик застыл как вкопанный. Он умудрился забыть, насколько Джинни хороша. В ней было все, что мог пожелать любовник: полная грудь, тонкая талия, бедра, изгиб которых словно бы создан для ласкающего движения мужской ладони. Принц завороженно следил за руками коротышки, теперь измерявшего талию Джинни. Там, под кнопочкой пупка, уже намечалась округлость, и принц впервые с кристальной четкостью осознал, что внутри ее соблазнительного тела растет ребенок.

Его ребенок. Созданная им жизнь.

Рука Доминика непроизвольно разжалась, уронив массивный стакан на деревянную стойку.

Все головы повернулись в его сторону, на долю секунды глаза принца и его невесты встретились.

— Прости, Дом. Мы не знали, что ты уже вернулся, — сказала Роуз, закрывая дверь.

Доминик продолжал стоять без движения, пока в его голове медленно раскручивалось все, что он знал о деторождении. Уже через несколько недель Джинни надолго распрощается с тонкой талией, наберет вес, начнет постоянно чувствовать усталость, станет неуклюжей, раздражительной, склонной к резким сменам настроения. И все это время, которое обычные женщины проводят в кругу близких, за ней будут наблюдать тысячи посторонних глаз. А когда ожидание подойдет к концу, только Бог знает, сколько продлятся роды.

Джинни вышла из спальни, завязывая поясок розового атласного халатика.

— Ты что‑то хотел?

Принцу никак не удавалось выйти из ступора. До этого момента он предполагал, что от их соглашения Джинни только выигрывает, и только сейчас осознал, сколько она теряет — любимую работу, друзей, возможность часто видеться с мамой, пусть скромный, но привычный, свой образ жизни. В какой‑то степени даже красоту и здоровье. И все ради его малыша.

— Дом?

— Прости. — Он встряхнул головой. — У меня перерыв, я зашел узнать, готова ли ты к сегодняшнему ужину с послом.

— Мы готовимся. — Джинни показала большим пальцем себе за плечо — на дверь спальни. — Последняя примерка платья, которое, если верить Салли, приведет твоего отца в бешенство.

Доминик с трудом удержался от смеха.

— Она преувеличивает, хотя строгий выговор вполне вероятен.

— Мне скучно, — неожиданно сказала Джин‑ни, отбив у него всякое желание веселиться. — То есть нет. Просто я примерила миллиард платьев и три с половиной миллиона разнообразных сочетаний блузок с юбками и брюками. Я и вообразить не могла, что принцессам полагается иметь столько одежды.

— Так тебе скучно или нет?

— Я не так выразилась. На меня нагоняет тоску необходимость одеваться по чужой указке. У меня есть свой стиль. Клянусь, что не буду покупать вещи в магазинах для стриптизерш, но и превратить себя в старушенцию раньше времени не позволю.