Романтическая история мистера Бриджертона

– Я действительно думаю, что тебе нужно прекратить волноваться об Элоизе, - сказала она. - В Лондоне сотни и сотни народу. Леди Уислдаун вполне может быть кем-то из них. Благодаря твоей способности детализировать, - она помахала пальчиками, чтобы напомнить ему об заляпанных чернилами пальцах Элоизы. - Ты сам мог бы быть леди Уислдаун.

Он посмотрел на нее довольно снисходительно.

– Исключая одну маленькую деталь - я отсутствовал в Лондоне большую часть времени.

Пенелопа проигнорировала его сарказм.

– Ты достаточно хороший писатель, чтобы вынести это.

Колин собирался было сказать что-нибудь забавное и не слишком грубое, в ответ на ее слабые аргументы, но правда была в том, что он был втайне сильно очарован ее словами ‘хороший писатель’.

И все что он смог сделать - это просто сидеть и глупо улыбаться немного чокнутой улыбкой.

– C тобой все в порядке? - поинтересовалась Пенелопа.

– Просто отлично, - ответил он, моментально приходя в себя, и стараясь придать своему лицу более нормальное выражение. - Почему ты спросила.

– Поскольку, ты внезапно стал выглядеть довольно неважно. Словно у тебя головокружение.

– Я в порядке, - проговорил он, возможно немного громче, чем это было необходимо. Я просто подумал о скандале.

Она издала осуждающий вздох, который раздражал его, потому что он не видел причины, по которой она могла бы почувствовать себя такой нетерпеливой с ним.

– Какой скандал? - спросила она.

– Который произойдет тогда, когда откроется, кто она, - произнес он.

– Она не леди Уислдаун! - настаивала она.

Колин резко выпрямился на стуле, его глаза засветились новой идеей.

– Знаешь, - сказал он, довольно напряженным голосом, - Не имеет значение, является ли она леди Уислдаун или нет.

Пенелопа тупо уставилась на него в течение нескольких секунд, затем пробормотала:

– Ну, где же еда. Я должно быть немного не в себе. Разве мы не провели последние десять минут, положительно сходя с ума, пытаясь узнать, кто она?

Словно в ответ на реплику, в комнату вошел Бриарли с тяжело нагруженным подносом. Пенелопа и Колин в молчании смотрели, как дворецкий раскладывал закуски.

– Не хотели бы вы, чтобы я разложил вам все по тарелкам? - спросил он.

– Нет, все в порядке, - быстро сказала Пенелопа. - Мы сможем справиться сами.

Бриарли кивнул, и как только разложил столовые приборы, и наполнил два стакана лимонадом, вышел из комнаты.

– Послушай меня, - сказал Колин, вскакивая на ноги, и прикрывая дверь так, чтобы дверь легко касалась дверного проема (но при этом технически оставалась открытой, чтобы нельзя было придраться к правилам приличия).

– Разве ты не хочешь что-нибудь поесть? - спросила Пенелопа, держа тарелку перед собой и заполняя ее различными мелкими закусками.

Он схватил кусок сыра, съел его в два, довольно неделикатных, укуса, затем продолжил:

– Даже если Элоиза не является леди Уислдаун - хотя, я все же думаю, это именно она - это не имеет значения. Потому что если я подозреваю, что она леди Уислдаун, то найдутся такие, которые ее так же будут подозревать.

– Ты так считаешь?

Колин понял, что протягивает вперед руки, и остановил их прежде, чем успел схватить ее за плечи и хорошенько потрясти.

– Это не имеет значения! Разве ты не понимаешь! Если кто-нибудь укажет пальцем в ее сторону, она будет погублена.

– Нет, - сказала Пенелопа, казалось, прилагая большие усилия, чтобы разжать зубы, - она будет погублена, если только она, и в самом деле, леди Уислдаун!

– Как ты сможешь доказать это? - спросил Колин, вышагивая туда-сюда. - Как только пойдут слухи, ущерб будет уже нанесен. Они дальше развиваются уже сами.

– Колин, у тебя напрочь исчез здравый смысл еще пять минут назад.

– Нет, ты дослушай меня, - он повернулся лицом к ней, и был захвачен чувством такой силы, что не смог бы отвести глаз от ее лица, даже если бы вокруг рушился дом.

– Предположим, я скажу всем, что я совратил тебя.

Пенелопа замерла.

– Ты была бы погублена навсегда, - продолжал он, приседая на корточки, возле края софы, так чтобы их лица находились на одном уровне.

– Не имело бы значения то, что мы даже не целовались. Это, моя дорогая Пенелопа, и есть сила слова.

Она выглядела застывшей, лицо ее сильно покраснело.

– Я… я не знаю, что сказать, - запнувшись, пробормотала она.

И затем произошла самая причудливая вещь в его жизни. Он внезапно понял, он тоже не знает, что сказать. Он совсем забыл о слухах и силе слова, обо всей этой ерунде, единственной вещью, о которой он мог думать в тот момент, это о поцелуе и… И - И.

Великий Боже, он хотел поцеловать Пенелопу Физеренгтон. Пенелопу Физеренгтон!

Он мог сказать - это то же самое, что поцеловать сестру.

Кроме одного - он украдкой бросил на нее взгляд; она выглядела необыкновенно привлекательной, и он удивился, как же он раньше не замечал, что она не его сестра, и к тому же довольно привлекательная молодая женщина.

Она определенно не была его сестрой.

– Колин? - его имя, шепотом слетело с ее губ, ее глаза восхитительно мигали и одурманивали, как это могло случиться, что он до сих пор не заметил, какого интригующего оттенка они были?