Романтическая ночь перед убийством

– Кристина, а вы чем-то расстроены, я права?

Девушка посмотрела на меня как-то грустно:

– Да, я расстроена, но к пропаже папиного водителя это не имеет никакого отношения. У меня свои дела, свои проблемы. Если хотите знать, я с парнем своим рассталась. Мы поругались… Вот!

Она отвернулась к окну. Мне показалось, что она плачет, но я не была в этом уверена. Ну, что ж, поругалась с парнем – это событие! Девчонки из-за этого не только плачут, а и кое-что похуже делают иногда. Ладно, Кристине сейчас не до меня, в самом деле, причина для расстройства у нее серьезная. Что ей папин водитель! Он завтра вернется, а ее парень, может, – нет.

– Кристина, я вас попрошу, если вы вдруг вспомните что-то важное или необычное, позвоните по этому телефону. Хорошо? – я протянула девушке свою визитку.

Она взяла ее, рассмотрела как следует и положила на стол:

– Да, конечно…

– Этот молодой человек, что шел сейчас с вами, – ваш друг?

– Толик? Мы учимся вместе. Хотели вот фильм на «компе» посмотреть, он принес на флешке…

– Вы в настроении сейчас смотреть фильм?

– Толик сказал, он – грустный. Да вообще, надо же как-то отвлечься…

– Я думаю, у меня к вам больше нет вопросов. Пока что. Только помните, пожалуйста, о моей просьбе. – Я встала с кресла и вышла из комнаты Кристины.

Я начала спускаться по лестнице на первый этаж, как вдруг из кухни послышались дикие вопли. Я рванула наверх, как мне показалось, со скоростью пантеры. Кристина и Инна тоже выскочили из своих комнат и прибежали в кухню. То, что мы увидели, было, как говорится, и комично, и трагично одновременно. Около плиты стоял стул, на котором на противне лежал пирог. Рядом со стулом застыла столбом Тамара, чуть не плача, а по кухне скакал, высоко вскидывая ноги и держась руками за ягодицы, Толик и вопил при этом так, что закладывало уши.

– Столько трудов! Столько трудов! – причитала Тамара, как-то умудряясь перекричать Толика.

Я посмотрела на пирог, вернее, на то, что еще минуту назад им было. Теперь это была бесформенная раздавленная лепешка, дымящаяся и издающая-таки аппетитнейший запах.

– И ведь только вынула, на стул поставила, потому как его держать горячо, а он… – она выразительно посмотрела на скачущего по кухне верзилу, – как только успел! – тут же и сел на него!

– Вы же сами сказали: садись, Толик! А-а-а!…

– Так ты гляди, куда садишься! Я ж не на пирог тебе велела садиться!

Я не выдержала и засмеялась.

– Беги в ванную! – приказала Кристина своему другу.

А Инна, окинув всех участников этой трагикомедии презрительным взглядом, фыркнула, повернулась и с гордо поднятой головой вышла вон.

Помня о том, что Тамара назначила мне место встречи в комнате Антона, я спустилась по лестнице на первый этаж и подошла к двери, ведущей в комнату водителя. Вот было бы здорово, если бы я ее сейчас открыла, а он там сидит за столом – уставший, виноватый! Он бы извинился, сказал – простите, мол, что доставил вам всем столько хлопот. Я, мол, был у своей девушки. И так нам было хорошо, что забыл я обо всем на свете! Простите дурака, больше так не буду…

Да, мечты-мечты! Я осторожно толкнула дверь и вошла в комнату.

Глава 3

Он сидел ко мне спиной, но я его все равно узнала. Да и как не узнать эту широкую спину и крепкую шею! А этот благородный затылок с аккуратно лежащими волосами! Это был он, мой дорогой однокурсник, Андрюша Мельников. Он сидел в троллейбусе и читал газету. Я подошла к нему и подсела рядышком, на свободное место. Он не повернул головы, продолжал ехать и читать.

– Молодой человек, ваш билет! – сказала я строгим тоном.

– Проездной, – буркнул Андрей, полез в нагрудный карман рубашки и тут увидел, наконец, меня. – О! Татьяна! Здорово!

– И тебе не хворать, Андрюша. Куда это ты намылился в свой единственный выходной?

– А-а! Дела житейские! А ты отчего это на городском транспорте катаешься? Где ваша персональная «девятая модель»?

– На ремонте. Передняя стойка стучит.

– А, это хорошо.

– Что стойка стучит? Что же здесь хорошего?!

– Да нет, я не о стойке. Нелишне вам будет, Татьяна Александровна, проехаться с народом в транспорте, потолкаться, так сказать…

– Да ладно, Мельников, где ты толкучку-то увидел? Весь народ сейчас на пляже поджаривает свои бренные тела на пока еще жарком солнышке.

– Счастливые! Как я им завидую! А тут один выходной – и тот в делах и заботах. Как твое «ничего»?

– Не жалуюсь, Андрюша.

– «Дело» есть?

– А как же! Я без дела не сижу.

– Везет тебе, мать! А тут…

– А ты что плачешься? У тебя «дел», что ли, нет?

– Сказанула! «Нет»! В нашей работе такого отродясь не бывало. Есть, мать, дела, есть, причем сразу три! Вот какой я «счастливый»!

– Да, Андрюш, это круто! Серьезные?

– Серьезней не придумаешь! Одно убийство, одно изнасилование и один грабеж с нанесением телесных… Как тебе такой букет?

– Впечатляет! Ну, мы-то люди скромные: у меня пропал водитель одного предпринимателя.

– И он его ищет?

– Представь себе. Жалко ему паренька: водила он хороший, да и родственник хозяина, хоть и дальний.