Романтическая ночь перед убийством

– Андрюш, смотри. У него до этого был другой водила, раздолбай и бабник. Он даже калымил на машине хозяина, а потом просто разбил тачку, когда с девчонками катался. Василевский его выгнал, промучившись с ним до этого почти полтора года. А когда появился Антон, Василевский был на седьмом небе от счастья. Он и мечтать не мог о таком водителе: аккуратный, дисциплинированный, не пьет, не подводит хозяина, в машину сам лазал, ковырялся, ремонтировал ее. Работал даже по выходным, прибавки зарплаты не просил, в отпуск не ходил. Пахал как заведенный. Да таких днем с огнем!.. И ты еще спрашиваешь, почему невыгодно потерять такого водилу? Потому – найди теперь такого же хорошего! И в-четвертых: за что он мог его убить? Парень тихий, скромный, хозяину не перечил. Тамара, домработница, говорит, что он хозяину в рот смотрел и слушал его, как отца родного.

– Так, ну, убить можно за многое… Это мы как раз сейчас и выясняем.

– Я еще не договорила! В-пятых, Василевский сам машину не водит! Боится. Несколько лет не сидел за рулем. Первую свою машину он разбил, с тех пор предпочитает нанимать шофера. Как бы он смог застрелить Антона, а потом добраться до вокзала и сесть на поезд?

– А ты его видела в поезде по дороге в Москву? Нет? А! Ты видела его, когда он ехал ИЗ МОСКВЫ. А убить он мог и так: они с Антоном выехали из дома, по просьбе Василевского заехали в лес, Василевский выстрелил, сам сел за руль и поехал на вокзал. Машину оставил на стоянке, где-нибудь неподалеку…

– Стоп! Андрей, одна неувязочка: машина стояла дома в гараже. Домработница сказала: она видела, как Антон, отвезя хозяина на вокзал, вернулся домой, поставил машину в гараж, поел окрошки и только после этого поехал в деревню к родственникам. Ну, во всяком случае, он сказал Тамаре, что направляется туда. А сам, как позже выяснилось, завернул в лес, а тот совсем в другой стороне…

– Ну, домработница может и врать. Выгораживать хозяина.

– Не похоже. Она, когда врет, теребит фартук, беспричинно волосы поправляет – видно, что нервничает…

– Ага, – обрадовался Мельников, – так, значит, она все-таки иногда врет! Когда?

– Когда говорит, что ничего не знает про девушку Антона, была она или не было ее вовсе.

– А девушка тут при чем?

– Пока не знаю. Но всех домочадцев Василевского этот вопрос почему-то изрядно нервирует. Что означает: именно это и надо выяснять. Как говорится, шерше ля фам!

– Вот ты и шерше свою ля фам, а я буду доказывать, что убил Василевский! Пальчики на пистолете его, а это доказательство будет покруче всех твоих дохлых аргументов.

– Андрюш, есть еще одно доказательство в пользу невиновности Василевского. Для тебя это, конечно, не аргумент, даже пусть и дохлый, но я еще в поезде поняла: он спокойный домашний человек, любящий свою семью. Он восхищался своим водителем, своей женой, а уж там-то восхищаться, по-моему, нечем. Он нахваливал свою домработницу и свою дочку, даже про бывшую жену говорил только хорошее. И еще он говорил, что всех их любит и они просто ангелы. Хотя некоторые на такое звание явно не тянут. То есть он – семьянин, для него домашний очаг – это главное в жизни! Ради благополучия близких он и вкалывает в своем магазине. Такие люди не убивают, я по опыту знаю.

– Тань, ты в прокуратуре сколько проработала? Без году неделя! Ну, ладно, ладно, чуть больше… А я в ментуре побольше твоего напахал. И такого повидал! И тоже по опыту знаю: всякое бывает. Может, шофер шантажировал Василевского или угрожал чем-то, вот он парня и грохнул. Ты ведь не можешь объяснить, каким образом его «пальчики» оказались на орудии убийства?

– Пока не могу…

– Вот видишь!

– Но я объясню, обещаю.

– Ну, вот когда объяснишь, а главное, докажешь, тогда и поговорим…

– Андрюш, а можно мне свидание с Василевским устроить?

– Чего?! А в Кремль к Медведеву тебя не провести? Многого хочешь!

– Ну ведь адвокат-то ему положен! Когда адвокат к нему отправится, можно бы и мне…

– Нет, нет, мать, я на это не подпишусь!

– Андрюш! На пять минут…

– Ага! Захотела! Если узнают…

– Кто узнает? Андрюш, ну, пожалуйста… Я только один вопросик Василевскому задам… вот такой маленький.

– Мне задай, а я ему передам.

– Да ты соображаешь, по какой статье человек сидит?!

– Соображаю. Умышленное убийство.

– Ну? И сколько ему светит! Это же, считай, пожизненное! Надо помочь невиновному.

– Это Василевский – невиновный?!

– Андрюш, я пока не могу доказать, но сделаю это обязательно, что Василевский не имеет никакого отношения к этому убийству. Кстати, еще один аргумент в его пользу: стрелявший был маленького роста, гораздо ниже убитого. А Василевский? Он же высокий! Не ниже, чем…

– Так, все! Тань, это беспредметный разговор. К подследственному тебе нельзя и точка.

– Андрюш, ну ты же иногда разрешал мне, помнишь?

– Тс!

– Давай спорить на бутылку коньяка – самого дорогого, какой найдется в магазине, что Василевский невиновен.

– И как ты сможешь это доказать? – Андрей перестал жевать и посмотрел на меня с усмешкой.

– Думаю, смогу. Есть у меня одна задумка… Но ты должен мне помочь.

– В тюрьму ты не пойдешь! – отрезал Мельников.