Романтическая ночь перед убийством

– Позвонишь, милая, обязательно позвонишь, а сейчас – в кроватку, баиньки… – Тамара уговаривала Кристину, словно маленькую девочку, и та послушно шла к себе.

Когда мы с Инной остались одни, она резко повернулась ко мне и прошипела:

– Убирайтесь вон из этого дома!

– Я уйду, – сказала я спокойно, – но имейте в виду: я все равно продолжу докапываться до истины. И, будьте уверены, докопаюсь! И результаты моего расследования обязательно станут известны Дмитрию Алексеевичу и милиции.

Инна взглянула на меня такими глазами, что я поняла: отныне я – ее личный враг.

Внизу, в холле, сидел Глеб. На скамейке рядом с ним лежали увядшие розы и коробка конфет. Он поднял голову и посмотрел на меня так, словно я была и его врагом тоже.

– Вас все-таки выгнали! – сказал он с каким-то злорадством.

– Как и вас, – ответила я, подходя к двери. Глеб открыл ее, и мы оба очутились на крыльце. Лорд обложил нас своим собачьим ругательством.

– Можешь не стараться: нас уже облаяли там, наверху, – бросила я псу и посмотрела на окно кухни.

Пес как будто все понял. Он сел около своей будки и проводил нас долгим взглядом. В самом деле, что на них лаять? Все равно они уже уходят – наверное, подумал он. Мы с Глебом сели в мою машину, ворота поехали в сторону, открыв нам выход. Оказавшись на улице и отъехав немного от дома Василевских, я остановилась.

– Что-нибудь случилось? – спросил Глеб.

Я не ответила. Мне необходимо было срочно обдумать одну мысль, появившуюся в моей голове еще там, в доме, и требовавшую немедленного анализа.

– Что стоим, кого ждем? Думаете, вас обратно позовут? – съязвил секретарь.

– А вы-то за что на меня так? Вам я что сделала?

– Что сделали?! – горько усмехнулся Глеб. – Из-за вас я… Эх! – Глеб в сердцах махнул рукой. Выглядел он и впрямь очень расстроенным. Конечно, я «скайфоломила» ему свидание с Инной, но не мог же он мне в этом признаться! Как-никак, муж у дамы его сердца пока еще имелся.

– Слушайте, Глеб, помолчите несколько минут, а? И вообще, посидите здесь, я выйду ненадолго.

Глеб, должно быть, подумал, что мне надо отлучиться по малой нужде, и замер на своем сиденье, включив музыку. А я отошла от машины на несколько шагов и остановилась, глядя на темное поле, которое казалось сейчас, в сумерках, просто черным, и на небо – густого синего цвета, с загорающимися звездами. Меня обожгла одна догадка, как я сказала, еще там, в доме, и теперь мне хотелось в одиночестве подумать – права ли я? Я достала сигареты, закурила и начала рассуждать.

Итак, сейчас в доме Василевских я увидела такую картину: Кристина кричала на Инну, а та сюсюкала с ней, потакала ее прихотям, во всяком случае, согласилась не вызывать «Скорую» и, что самое интересное, даже не обиделась на падчерицу. А еще… Тамара говорила, что Инна девчонке прохода не дает, достала ее своим вниманием… Черт возьми! Неужели…

Но додумать до конца мне не дали. От ближайших кустов отделилась черная тень и пошла прямо на меня. Я увидела, что это мужчина среднего роста, больше ничего рассмотреть я не могла. Он подошел ко мне довольно близко и спросил:

– Ты че, красавица, одна здесь?

– Одна, – сказала я, вставая к нему вполоборота и ожидая нападения. Я незаметно чуть развернулась, приняв устойчивое положение. От мужика как-то сразу повеяло чем-то недобрым.

– Эт хорошо, что одна, – обрадовался мужик и достал из-за спины нож, – тогда готовься: смерть твоя пришла! – он глухо засмеялся и перебросил нож из одной руки в другую.

Умирать в мои личные планы отнюдь не входило, по крайней мере, в ближайшие сорок лет. Я уже открыто встала в боевую позицию. Мужик либо не видел этого, либо не придал моему движению значения. Он бросился на меня, выставив нож перед собой, и попытался им меня ударить. Пришлось мне ногой выбить у него лезвие, а потом приемом заломить ему руку за спину, причем так круто, что он закричал от боли. Все произошло так быстро, что он и сам, похоже, не успел ничего понять. Он только завопил:

– Пусти, сука, больно же!

– Ах, тебе больно? А тем, кого ты резал этим ножичком, им не больно было?

Мужик попытался было вырваться, но я еще сильнее заломила ему руку за спину, вывернув ее еще больше. Он взвыл и рухнул на колени.

– Ты кто, падла?!

– Я из общества защиты женщин от маньяков!

Мужик вопил и матерился.

– Глеб! – крикнула я.

Но секретарь не услышал. Он продолжал сидеть в машине. Тогда я набрала воздуха в легкие и рявкнула как следует:

– Глеб!!! Мать твою!..

Секретарь выскочил из машины, увидел меня и скрученного мужика на коленях и опешил:

– Что… Что здесь происходит?!

– В «Соловья-разбойника» играем! Вынь у него ремень из брюк и свяжи ему руки! – приказала я.

Глеб аж затрясся весь:

– Я?! Почему я?

– Ну, тогда ты держи ему руки, а я его свяжу, – съязвила я, при этом сама не заметила, как перешла с Глебом на «ты».

– Я… я не могу… я… не умею… – Глеб попятился от нас.

Я вздохнула – тяжело и громко. Ну что за мужики пошли, честное слово! Нет бы женщине помочь…

– Тогда вызывай милицию, – приказала я.

– Как вызывать?