Романтическая океанология

В течение 1983–1984 гг. финские инженеры анализировали устройство различных аппаратов, созданных в мире, прорабатывали наиболее рациональную конструкцию будущего шеститысячника. Было несколько встреч в Москве в финском представительстве, где мы обсуждали варианты возможного устройства аппарата. Разумеется, финны устраивали после этих обсуждений и неофициальные мероприятия, в которых принимал участие А.С. Монин. Он считал, что его участие придает процессу создания нового аппарата большую значимость. И это было действительно так. На одной из таких встреч Андрей Сергеевич «заронил во мне искру», сказав: «Когда положишь мне на стол кирпич?» «Какой кирпич?» – спросил я. «Докторский», ответил Монин и засмеялся. Он всегда так делал, придавая своим словам вид шутки. Однако это было серьезно. Это было осенью 1984 г., мне было 46 лет. Я задумался. На следующей встрече с финнами Монин спросил: «Еще не начал?» Я говорю: «Думаю». «Даю тебе полгода», – сказал он. И это уже была не шутка. 18 мая 1985 г. мы подписали контракт с фирмой Раума Репола на создание одного обитаемого аппарата с рабочей глубиной 6000 м и одного телеуправляемого аппарата-спасателя на ту же глубину. С советской стороны контракт подписывал Генеральный директор в/о «Судоимпорт» Кропотов, с финской – вице-президент фирмы Пекка Лаксель. Контракт также предусматривал переоборудование НИС «АМК» как судна-носителя аппаратов. Осенью 1985 г. судно с двумя «Пайсисами» на борту пришло в финский порт Мантилуото и простояло там месяц. За это время финны вновь изучали устройство «Пайсисов», а также готовили документацию на переоборудование судна: установку спуско-подъемного устройства (СПУ), монтажа ангаров и гидравлической станции, переоборудование лабораторий для технического обслуживания аппаратов и обеспечения погружений (монтажа систем навигации и связи, поиска аппарата на поверхности при всплытии и т. д.). С судном я направил пилотов «Пайсисов» В.С. Кузина и Е.С. Черняева, которые работали с финскими инженерами на «Пайсисах», поясняя непонятные им нюансы устройства аппаратов. Я взял 3-месячный отпуск для подготовки докторской диссертации. И.Е. Михальцев, бывший руководителем работы, посоветовал делать диссертацию по закрытой тематике. Это обязывало меня писать работу в первом отделе Института. Я уже написал больше половины. И однажды в первый отдел зашли А.С. Монин и И.Е. Михальцев. Монин спросил меня: «А что ты здесь делаешь?» Конечно, Михальцев ему сказал, почему я в первом отделе. Я отвечаю: «Пишу докторскую». Монин спрашивает: «А почему здесь?» Я говорю: «Потому что часть диссертации сделана по закрытым материалам в экспедициях, проводившихся с ВМФ». Монин говорит: «Глупость делаешь. Твоя диссертация – это праздник в Институте, а ты лишаешь нас праздника. Собирай бумажки и иди к себе в кабинет». Это было сказано твердо и безапелляционно. Это был приказ. Но текст был написан в номерных тетрадях первого отдела. Монин распорядился, чтобы в первом отделе скопировали мне написанное на ксероксе, закрывши номера, а оригиналы оставили у себя. Так моя диссертация была «раскрепощена». В начале октября состоялась защита диссертации на заседании Ученого совета Института. Монин охарактеризовал ее как блестящую. Через неделю – в середине октября я выехал в командировку в Финляндию. Тем временем в в/о «Судоимпорт» должны были оформить мой выезд на постоянную работу в Финляндии до конца действия контракта. Работа в Финляндии достаточно подробно описана в моей книге «Глубина», так же, как и последующий этап глубоководных испытаний аппаратов «Мир-1» и «Мир-2».