Романтические мечты (ЛП)

Джейк вернул челюсть на место, но лишь отчасти. Он попытался потрясти головой, но смог только сжать стол, чтобы прочно удержаться на ногах. В глазах начало рябить, но не так, чтобы не заметить двух молодых людей, вставших на ноги и закричавших в тревоге. Прежде чем он смог попросить их не кричать, его схватили за руки и приперли к стене.

— Эй, — раздраженно сказал он, — что за черт…

Нож, приставленный к горлу, эффектно прекратил его дальнейшую речь. Он сделал попытку вырваться, но понял, что нож очень остер, и поэтому прекратил.

Это плохо.

Джейк прислушался к бормотанию вокруг него и попытался расшифровать. Это было трудно, но ему показалось, что это, возможно, отчасти из-за крови, гремящей в ушах. Джейк закрыл глаза и несколько минут просто слушал.

Хорошо то, что он мог с уверенностью сказать, что они говорят по-французски или возможно на некотором его диалекте. К сожалению, его французский язык, несмотря на годы в Итоне и учебу в Кембридже, был не такой, каким должен был быть. Он был пригоден к эксплуатации, и Джейк мог бы его использовать, как только у него появится шанс сесть и спокойно послушать.

Но это станет возможно уже после того, как он выберется из этой неудобной ситуации.

Он может убежать, предположил Джейк. В конце концов, вскрывать замок, это не все, чему его учил Тод в оплату за необычные безделушки для жены, которую тот обожал. Но это значит, что Джейк причинит боль людям, от которых собирается освободиться, а он не был еще готов сделать это. Нет, лучше всего подождать и посмотреть, чем все закончится и где он находится.

И конечно, это даст ему достаточно времени, чтобы посмотреть на женщину, стоящую перед ним, и попытаться отдышаться.

Джейк открыл глаза и уставился на нее. Ее длинные, темные волосы держались позади лица серебряным венцом. Кем бы она в действительности ни была, это не имеет значения. В какую бы игру эти люди ни играли, играют пьесу или что бы то ни было, она была принцессой и играла эту роль всю свою жизнь. У нее королевская стать и благородный профиль. Она говорила властным, богатым и мелодичным голосом, который заставлял его желать сделать что-то, чтобы она продолжала говорить еще.

Спор обострялся.

Женщина впилась взглядом в старшего из мужчин, молодые люди поддерживали ее и кивали, пока старший немного не отступил.

Затем она повернулась к Джейку.

У него перехватило дыхание.

Он не предполагал, что существуют слова на любом из хоть немного знакомых ему языков, чтобы описать ее. Назвать ее красивой, значит не воздать ей должное. Она безупречна, как кристально чистый драгоценный камень, который был огранен мастером шлифования, приложившего всю свою силу. Джейк мог только стоять и восхищаться ею, загипнотизированный чертами ее лица, ее волосами и этими глазами, которые просто бросали вызов всему обыденному.

Она стояла за несколько шагов от него, окруженная этими тремя мужчинами, с которыми так успешно спорила, и многими другими. Она заговорила с ним, но он понятия не имел, что она только что сказала. Если бы у него только было несколько дней, чтобы приучить свое ухо ко всему услышанному, у него не было бы никаких проблем.

Он мог бы за это время изучить другой язык. Он полагал, что это гэльский, но то, что говорила она, не было похоже, ни на одно из содержательных выражений, которые он изучил у Алистера или у вспыльчивой бабушки Алистера, выражений, которые у последней обычно включали страшные предупреждения о его статусе холостяка и более страшные предупреждения о том, что случится с человеком, который ворует из ее котелка слишком много тушеного мяса. Нет, здесь не гэльский.

Женщина, стоящая перед ним, задала ему еще несколько вопросов.

Он не мог связать и двух слов, чтобы ей ответить.

Парни, окружающие женщину, были на нее похожи, из-за чего он предположил, что они ее братья — и близнецы к тому же, — они крутили пальцами у виска в жесте, известном во всех культурах. Джейк полностью был согласен. И на всякий случай, вдруг он действительно сошел с ума, обратил внимание на некоторые возможные объяснения данной ситуации, прежде чем растерял свои последние мозги.

Кажется, он присоединился к группе цыган. Может быть, этот совершенный осколок аквамарина, за который он заплатил такие деньги, поклявшись никогда не распиливать, в самом деле был проклят, и теперь он расплачивался за то, что все-таки осмелился нарушить клятву. Он отпилил несколько ошеломляющих кусочков камня и не позволил себе сожалеть, хотя надо признать, начал сожалеть об этом сейчас.

Но в свой черед, может, он оказался в плену у этой женщины для того, чтобы стать ее рабом любви.

С другой стороны, может, он действительно перевернулся на машине и сейчас в коме и переживает самые диковинные средневековые фантазии.