Романтический эгоист

Многие читатели хотят знать, не привираю ли я, а если да, то в каком месте, в котором часу, где и с кем. Они не понимают, что если я веду дневник от первого лица, это еще не повод говорить правду. Это не “правда через ложь” Арагона, а лживая правда автора дневника. Когда-то противопоставляли интимный дневник роману. Первый считался срыванием всяческих масок, последний — вымыслом. Поскольку с тех пор даже роман стал автобиографическим, я решил создать романизированный дневник. Рассказывать свою жизнь от собственного имени скучно, потому что слишком просто: рожа автора всем известна, понятно, кто говорит, всем все ясно. Это путь наименьшего сопротивления, и потом, столько гениев (равно как и бездарей) его уже прошли. Второе Я позволяет пойти в обход и превратить чтение дневника в игру в прятки. “Романтического эгоиста” можно определить следующим образом: это лего из эго. “Понедельник. Не Я. Вторник. Не Я. Среда. Не Я…” (привет Гомбровичу[143]).

понедельник

Неминуемая катастрофа: Земля погибнет, это раз. Непоколебимая уверенность: я тоже умру, это два. Вопрос на повестке дня: кто первый? Земля или я? Лучше бы Земля, потому что тогда и я там же буду. Если уж подыхать, так с музыкой. Любя себя, я очень рассчитываю на конец света. Не исключено, что все люди мне подобны; это бы объяснило тот факт, что они изо всех сил стараются ускорить Апокалипсис — чтобы не помереть в одиночку.

вторник

Моя жизнь — это роман, основанный на реальных фактах.

среда

Разговаривал с Элизабет Кин о своих провалах в памяти. Заскок начался в семь часов вечера в воскресенье и длился до полуночи, объяснил я.

А она мне загнула в ответ что твой Луи Жуве в “Забавной драме”:

— Заскок? За кокс?

четверг

Люблю я свое несчастье. Оно составляет мне компанию. Порой, когда я временно счастлив, мне даже не хватает этой занозы. На хандру легко подсесть.

пятница

В “Кастеле” встретил Франсуазу, ту самую красотку с Форментеры. Она сидела на ступеньке. Показала мне свой живот, плоский и загорелый, потом отказалась меня поцеловать. Лучший вечер за неделю.

суббота

В настоящий момент я готов хранить верность целой куче баб. Мне хочется склеить разбитое. Так говорят обычно, когда собираются снова сойтись. Но лично я ни за что с Клер не помирюсь: мне просто хочется отыскать в других женщинах ее составные части, чтобы потом сложить их воедино. Соберу пазл Клер из чужих кусочков.

воскресенье

Вчера вечером, в 4.59 утра, мчался на машине из Ниццы в Канны, высунув голову в окно и подставив лицо теплому весеннему ветру, аромату кипарисов, оливковых деревьев, кедров, зонтичных сосен,

И мне казалось, что луна плывет

По лону Средиземных вод.

Невероятная легкость ощущений с тех пор, как я посеял свой мобильник в “Виллаже”, ночном клубе в Жуан-ле-Пене. Теперь у меня ни в одном ухе не зазвенит. Настоящая свобода настает, когда ты недоступен или вне зоны действия! Жаль только номера Марины Дельтерм, который остался в памяти моего телефона. Повезет тому, кто его найдет… Мы праздновали день рождения Жан-Аля в Бляляндии, которую переименовали в “Сосискостан”; там я открыл для себя водку с яблочным соком и “Гипнотик Пуазон”, а месье Руди разрешил мне поставить “Дафт Панк” (“High Life”, 8-й трек на CD). Успех превзошел все ожидания: море желтых очков, расстегнутые рубашки и розовые стринги, вылезающие из штанов с низкой талией. Завладев микрофоном, очередная Дженнифер Лопес по имени Анисса подвела итог своей эпохи:

— Все мужики — сволочи!

Если за этой молодежью — будущее, то — ура! — конец света не за горами.

понедельник

Слишком я падок на красоту. Соблазнить меня — раз плюнуть. Я жертва женской прелести, как бывают, например, жертвы моды. Я не признаю себя виновным. Не моя вина, что я бабник и волокита. По-вашему — козел, по-моему — “beauty victim”[144].

вторник

Открытие Парижского кинофестиваля. После очередного просмотра сижу на ступеньках “Гомон-Мариньяна” возле хрупкой блондинки с огромными глазами Бемби, которая вот уже полчаса не сводит печального взгляда со своего мобильника. Эта сцена повергает меня в черную тоску. Я воображаю, что она ждет звонка, но никто не звонит, либо просматривает в записной книжке список своих бывших, настоящих и будущих любовников, и сердце ее трепещет под шелковым лифчиком, или что она перечитывает в сотый раз романтическую эсэмэску любимого мужчины… А она все вздыхает и с трагическим видом тискает свой телефон. Все-таки я поэтическая натура. Наконец, не выдержав, я подхожу к ней, спросить, как дела, а она мне орет в ответ:

— Блин! Я из-за вас проиграла! Я почти побила свой рекорд в тетрис!

Да-да, загадочная страдалица оказалась чемпионкой игр по мобильнику. (Я в своем репертуаре, мне бы хоть в “Гомоне” угомониться.)

Позже вечером Клотильда Куро не пришла в “Ренома галери”[145].

среда

Мне рассказали забавную историю: один мой приятель, светский гомик, завел роман с гинекологом и таскает его на все парижские пати. И сообщает, представляя его:

— Я без своего гинеколога никуда.