Романтический эгоист

пятница

Бордо бай найт. Мне сказали, что это мрачный город, населенный обуржуазившимися работорговцами. И что все жители похожи внешне на Шабан-Дельмаса [64] . Чушь собачья: в Бордо любят погорячее, это страшно тусовочный город. Набережная Палюдат что твой Майами-Бич на Гаронне: бары техно, клубы латино, потрескивающий неон, как на Оушн-драйв, заторы на дорогах, грохочущие тачки и люмпен-телки, мертвецки пьяные в четыре часа утра. Лиди Виоле [65] кричит:

– Здесь все мужики – сосунки! Сопляки! Детский сад!

Я возражаю, что идеальный мужчина – это молокосос с большим членом. В “Пачанге” барменша с убойными сиськами – двойняшка Ванессы Демуи [66] – залезает на стойку, чтобы всласть подергаться. Все младенцы мужеска пола замирают, открыв рот, и ждут, когда им дадут пососать. По-моему, я уже минут десять в нее влюблен, но тут вдруг на меня наезжает местный мачо:

– Кончай пялиться на мою жену!

– Таких женщин, как твоя жена, надо запретить.

Поскольку он явно не собирается смеяться, я сдаюсь:

– Ну, я хочу сказать, тех, кто не замужем за тобой.

Его хватают приятели, чтобы он не впился зубами мне в горло. Этот урод опрокинул мой стакан с “Капириньей” мне же на рубашку. Да плевать: я и так весь липкий из-за жары.

суббота Бордо бай найт (продолжение). На коктейле Алена Жюппе [67] в местной мэрии отцы города сожрали фуа-гра ровно за десять минут. Нет зрелища печальнее на свете, чем стадо провинциальных дворянчиков, занятых возмещением налогов на обеде у мэра. Ответственные работники с брюшком, пенсионеры в костюмах, заброшенные жены, ожемчуженные графини… Все члены клуба “Ротари” с женами-устроительницами танцевальных вечеров яростно сражаются за пару устриц и ломоть байоннской ветчины. Много позже, на вечеринке “Скрим” в “Наутилусе”, а потом в “Уайтгарден”, я вспомнил о баре “Париж – Пекин” (ул. Мерси) в старом квартале Бордо, где кондиционеры оставляют желать, и еще о ресторане папаши Уврара, где я питался в основном вином. Потом наступил черед бесплатной раздачи оргазмов в отеле “Мажестик” с клевой смуглянкой (кому “брю нет ка”, а мне “брю да тка”).

воскресенье Мораль: одна женщина – еще ничего, три женщины – полный абзац.

понедельник

Неожиданная встреча в воздухе. Разговор в аэробусе с Яном Муаксом, юным гением (произносится “Jean Genie” [68] , как в песне Боуи). Мы оба гастролеры-коммивояжеры-агенты по продаже своих книжонок.

Я: Слушай, ты стюардессу видел? Полный улет…

Ян: Только на нее и смотрю.

Я: Я бы хотел поцеловать ее в губы.

Ян: Этого мало, старина. Ее надо поцеловать в губы, пожать ей руку, послушать ухо, понюхать нос, укусить в зубы, наступить на ногу, насрать на задницу, посмотреть в глаза и полизать язык.

Я: Ты забыл самое важное – “поцарапать ей ногти”.

(Мой дневник замечателен тем, что последнее слово всегда остается за мной.)