Романтическое приключение

Но она колебалась слишком долго, прежде чем улыбнуться и ответить. Лизель взяла ее руки в свои.

— Будь честной со мной, Мэрл. Наши дела плохи?

— Если мы хотим дотянуть до конца сезона…

— Мы обязательно продержимся до конца сезона! — резко перебила Лизель. — И даже дольше. Ради Алекса и ради нас самих. Теперь это наш дом, Мэрилин… и мы должны сделать все, чтобы отель продолжал функционировать.

— Я знаю.

— Что нам нужно сделать?

— Простой ответ — получить заказы. — Мэрилин вздохнула, расправила плечи и постаралась выглядеть более позитивно. — И будь уверена, мы сделаем это. Даже если мне придется пойти и встать на дороге между Пираном и Пиран-Коувом, раздевшись догола и нацепив на себя «сандвич» с большим объявлением для проезжающих…

Лизель попыталась рассмеяться, но у нее получилось что-то среднее между смехом и плачем. При мысли о потери «Рога изобилия» ей вдруг страшно захотелось плакать второй раз в жизни. Но нет, одного раза было вполне достаточно. Теперь не время жалеть себя, пришло время действовать.

— Правильно. Думаю, мы должны разослать фото по электронной почте. Я пошлю их всем нашим знакомым в Лондоне и попрошу их, в свою очередь, переслать тем, кого знают они… — Проглотив подступившие слезы, она начала закатывать рукава и подошла к компьютеру, но Мэрилин, которая заметила, что глаза сестры полны слез, как река в прилив, удержала ее.

— Знаешь что, — сказала она, заставляя себя улыбнуться широко и искренне, — это фантастическая идея, и мы обязательно сделаем это, но… завтра. А сейчас мы должны пойти куда-нибудь развеяться. Не знаю, как ты, но я хочу развлечься, и ничего не случится, если отель пока побудет без нас.

— А что, если этот проклятый автобус починят раньше? Мэрилин… Мэрилин?

Мэрилин не слушала сестру, она смотрела мимо нее.

— Ты слышишь, что я говорю? — Это был глупый вопрос, ясно, что она ничего не слышала. — Ты выглядишь так, словно увидела привидение. Только не говори мне, что нас еще и преследуют!

Но Мэрилин не отвечала, просто смотрела на входную дверь, приоткрыв рот и застыв в шоке.

Лизель повернулась, чтобы понять, что так заинтересовало сестру, и ее рука замерла в воздухе… В дверях «Рога изобилия» стоял человек, нет, это было не привидение… это был сам дьявол.

— Привет, Мэрилин! Как дела?

У него вокруг глаз стало больше морщин. Он загорел, и, может быть, в темных волосах прибавилось седины. Но в остальном он был точно такой, каким она видела его в последний раз.

Она часто думала, что он скажет ей, если вдруг вернется, но никогда не могла бы подумать, что это будет фраза: «Привет, Мэрилин! Как дела?» Так мог сказать сосед, который зашел за солью.

— Господи, Боже мой! — ахнула Лизель, а Мэрилин внезапно обнаружила, что потеряла дар речи.

— Ты не собираешься поздороваться со мной?

Снова молчание. Мэрилин открыла рот, но ни звука не вышло из ее уст. Ни звука, ни писка… И в этот момент Алекс спустился вниз из башни, ведя на поводке Годрича. Он был в прекрасном настроении, и когда увидел лицо матери и перевел взгляд с нее на Лизель, а затем посмотрел туда, куда смотрели они, то остановился, нахмурился, чуть-чуть покачал головой, и Лизель поняла, что он не сразу, но все же узнал гостя.

— Алекс? — услышала Мэрилин голос Ника и возненавидела его за это. Он даже не был уверен, что это его сын. Но потом он снова повторил вопрос, громче, более уверенно: — Ты ведь Алекс? — И протянул к нему руки.

Алекс недоверчиво смотрел на отца, которого не видел и о котором не слышал уже три года.

— Давай, Алекс, — подбадривал его Ник чересчур сладким голосом. — Подойди и поздоровайся с отцом.

И затем слезы заблестели в глазах мальчика, и неуверенный шаг вперед превратился в рывок, который предпринимают в спринте. Когда Алекс рванулся вперед, Ник улыбнулся Мэрилин, и эта улыбка, как посчитала Лизель, скорее была эгоистичная и самодовольная, нежели отцовская. Но вместо того, чтобы броситься в распростертые объятия, Алекс наклонил голову и изо всей силы ударил Ника в живот.

Ник скорчился и вскрикнул от шока и боли. Алекс, чуть покачнувшись от удара, смотрел на отца, и на какой-то момент проблеск вины появился на его мальчишеском лице. Затем мягкие брови сошлись, он нахмурился и, отведя ногу назад, пнул Ника в голень. А затем залился слезами и выбежал из ресепшен.

Годрич фон Вуфенхаузен тем временем сделал свое собачье открытие: увидев, как его обычно счастливый друг и поставщик запретного шоколада выбежал, заливаясь слезами, он выдержал паузу, подошел к Нику и, подняв лапу около его крупной фигуры, оросил его теплой и едкой струей, а затем пустился прочь от наказания.

Эд и Эрик, прибежавшие на крики Лизель, бросились за псом. Мэрилин склонилась над Ником, который корчился на полу, не зная, то ли держаться за живот, то ли вытирать платком мокрые брюки. Он посмотрел на Мэрилин и попытался изобразить одну из своих беспроигрышных улыбок, которые использовал каждый раз, когда хотел загладить вину. И возможно, эта улыбка более, чем что-то другое, отрезвила Мэрилин и заставила заговорить.