Романтическое путешествие

— Почему? Это ведь не имеет значения? — Она имела в виду, что не пьет вино и кофе, но, как только проговорила это, поняла, что прозвучало совсем по-другому — Я хочу сказать…

— Полагаю, это совсем не имеет значения, — сдержанно ответил он.

— Вряд ли между нами могло возникнуть что-нибудь серьезное.

Ей вдруг стало трудно глотать.

— Конечно, нет.

Они оба замолчали. Через некоторое время Лисса вздохнула.

— Я тут подумала. Как только ты привез меня в Рим, твоя работа закончилась. Тебе нет никакой необходимости оставаться.

Что-то похожее на боль промелькнуло в его глазах.

— Ты хочешь, чтобы я уехал?

— Не то чтобы я хотела этого. — Если бы только она могла сказать ему, чего она действительно хотела. — Я просто хочу сказать, что пойму, если тебе захочется уехать. Ты выполнил все свои обязательства, и я уверена, что у тебя есть другие дела.

— Я считаю, что у меня есть еще одно обязательство. До тех пор, пока я не посажу тебя в самолет, я несу за тебя ответственность.

Лисса рассердилась.

— Никто не несет за меня ответственность, кроме меня самой. И я вполне способна позаботиться о себе. Ты же знаешь, что я много путешествовала, и в основном одна. Я очень ценю твою помощь в этой поездке, но я бы не погибла, если бы совершила эту поездку одна.

— Извини. Ответственность — не самое подходящее слово. Я не хотел сказать, что ты не смогла бы позаботиться о себе. Мне просто нужно увидеть, как ты сядешь в самолет, и убедиться, что с тобой все в порядке.

Она смягчилась. На Рика было невозможно долго сердиться. Особенно потому, что его заботливость была для нее одной из его привлекательных черт.

— После того, как посадишь меня в самолет, ты не будешь знать, что со мной происходит, — заметила она.

— Не буду.

Лиссе хотелось спросить, безразлична ли она ему, но мешала гордость и то, что она знала ответ. У него был к ней интерес, но временный, о котором он забудет, как только она уедет. Все воспоминания изгладятся, когда он вернется к своей жизни и своим женщинам в Милане. К женщинам, с которыми она не могла бы соперничать. Она была даже не в их лиге.

— Уже принял какое-нибудь решение? — спросила она.

Рик собрался с силами, прежде чем посмотреть в ее сторону. На ней было платье, которым она удивила его в тот первый вечер, но теперь оно еще откровеннее подчеркивало изгибы ее тела. Должно быть, она немного набрала вес за время их знакомства, и от этого стала более женственной и красивой. Стало еще труднее признаться ей, что он любит ее и хочет, чтобы она осталась. Невыносимо думать, что он не будет знать, что происходит с нею в другой части света, что не увидит ее снова.

Невыносимо даже думать, что он никогда не увидит ее с ребенком. Рик не сомневался, что Лисса будет хорошей матерью, но не мог смириться с тем, что не увидит ее в этой роли.

Почему не он отец этого ребенка? Он хочет, чтобы она была матерью его детей.

Лисса задала ему вопрос, и ему не надо было спрашивать, о каком решении она говорит. Это должно было стать самым важным решением всей его взрослой жизни. Но в последнее время Рик не мог думать о нем. Все мысли из его головы вытеснила Лисса.

— Еще нет, — наконец ответил он. — Я все еще думаю.

— Желаю тебе удачи в этом. Уверена, что решение само придет к тебе, когда ты меньше всего будешь его ожидать.

— В самом деле?

— Так ведь обычно происходит, разве нет? Мы думаем и думаем о проблеме, но, когда прекращаем думать, вдруг получаем ответ. Наше подсознание больше знает о том, чего мы хотим на самом деле. Больше, чем наш разум.

Он пожал плечами. Хотелось надеяться, что его подсознание разберется в той сумятице, которая была у него в голове, потому что сам он не мог.

Рик мысленно отодвинул болезненные темы и жизнерадостным голосом спросил:

— Так что ты думаешь о Риме, после того как наконец увидела его?

— Конечно, он мне нравится. Я ощущаю связь с этим городом. — На минуту она задумалась. — Сегодня я поняла, что очарование Рима в том, что над теми историческими местами, где мы ходили, в своих квартирах живут люди. Они живут на узких улочках, и у них маленькие балконы, как у Джульетты. Этот город древний, но он живой, Я знаю, что здесь всегда множество туристов, но именно люди, живущие и работающие в городе, делают его волшебным.

Ему нравилось слушать, как она говорит. Увлеченность, с которой она обсуждала любой предмет, согревала его. Очень хотелось спросить, почему бы ей не переехать сюда, если ей так здесь нравится. Он знал, почему. Ее жизнь протекала в другой части света.

— Я думал, что тебе больше всего нравится история, разве не так?

— И это тоже. Но особенно смешение того и другого. Именно это делает Рим таким особенным.

А что в ней было такого, особенного, из-за чего каждый раз, как он ее видел, у него все сильнее сжималось внутри?

Он был знаком с женщинами в сто раз искушеннее ее, но тут дело было не в искушенности. То был пляшущий огонек в ее глазах, когда она говорила, ее чувство юмора и ее нежное сердце. Ее смелость, ее улыбка, ее способность сострадать.