Романтичные сказки

Снисхождение, прозвучавшее в его голосе, ничуть не смутило Янку. Он всегда воспринимал ее увлечение стихами сквозь призму своего практицизма. Ибо его расчетливый ум, привыкший планировать все наперед, был точно компьютер. Где вместо нейронов есть только нули и единицы.

В квартире пахло йодом и старостью. Юрка сказал, что перед смертью бабуля болела. А эту квартиру, вместе со всем содержимым, завещала любимому внуку. И теперь возлюбленный ею наследник был намерен продать старомодную двушку. Вместе со всем содержимым.

— А куда книги денешь? — спросила Янка, не спеша возвращать на место томик стихов.

Юрка поднялся, оставив вмятину на сидении старого кресла:

— Не знаю! Сдам в библиотеку.

Закинув руки за голову, он потянулся. Отчего толстовка из мягкого флиса, в которой он был одет в этот раз, задралась. И в прорези над поясом джинсов мелькнул на секунду подтянутый низ живота, с покровом из темных густых волосков… Янка уткнула нос в книгу.

— А то, может, заберете? — он кивком указал на предмет разговора.

— Да!

— Нет!

Почти в один голос прокричали ребята.

Лёшка выпрямился:

— Ты серьезно?

— Пусть будут, — Янка пожала плечами, прикидывая, сколько книг они осилят за раз.

— Забирайте! Вон вместе с сервантом, — махнул рукой Юрка. Он взял с подоконника зажигалку и вышел курить на балкон.

Было видно, что в стенах этой квартиры он чувствует себя неуютно. Хотя его фотографии красовались на каждом углу. В том числе на серванте. На снимках был запечатлен тот самый лоботряс, который своим хулиганством нервировал весь пожилой контингент. Ведь это именно он, получив отворот-поворот, разукрасил одну из стен в доме, где жила старшеклассница Светка. В прежнем Янкином доме!

Чёрный маркер на свежей побелке проступал даже после, когда стену замазали новым раствором. Стоит отдать должное, рисунок вышел забавным! И Светка на нем получилась похожа. По крайней мере, лицо. Ведь Янка ни разу не видела соседку голой. А Юрка, выходит, что видел! Рисунок исчез и шумиха, постепенно утихла. И только сторож дядь Витя, живший на одном этаже с легкомысленной «Музой», с восторгом воспринял художества юного мастера…

Лёшка закрылся в туалете. А Янка, сама не зная зачем, шагнула на улицу вслед за Юрой. Балкон был застеклен, но старые рамы продувало насквозь. Об этом она не подумала, выйдя наружу в шелковой блузке. Юрка стоял, облокотившись об узкий подоконник. Спина колесом, изо рта вырывается дым, но пронизанный холодом воздух возвращает его обратно. Увидев её, он выпрямился. Затянулся еще раз и улыбнулся ей краешком рта. Отчего асимметрия на его лице стала более заметной.

— Жалко баб Нину, — вздохнула Янка. Она вдруг поняла, что так и не выразила ему соболезнование. Вот же манеры!

Юра вздохнул:

— Да.

Повисло молчание, и она пожалела, что подняла эту тему. Вдруг для него это — личная драма?

— Кажется, она была слишком хорошего мнения обо мне, — произнес Юрка.

Эта реплика была неожиданной. И Яна не сразу нашлась, что ответить. Её молчание он воспринял по-своему.

— Замерзнешь! — бросил в ответ.

Янка беззаботно махнула рукой. И, хотя по коже бежали морозные цыпки, она мужественно расправила плечи.

— Спасибо за книги!

— Да, не за что, — ответил он как-то рассеянно.

Затем, щелчком отбросив в форточку окурок, вдруг расстегнул молнию своей толстовки. А после — принялся снимать её! Все это выглядело так, словно сейчас одежда отправится вслед за окурком. Но вместо этого Юрка шагнул в сторону Яны. И как-то порывисто, неаккуратно, накинул кофту ей на плечи.

Она вздрогнула, поймала один ускользающий край.

— Спасибо, — сказала вполголоса.

Остаточный запах парфюма, щедро сдобренный горечью табака окутал её со всех сторон. Как будто бы обнял…

— Так значит, стихи? — вдруг спросил Юрка. Он так и остался стоять напротив распахнутого окна. Только теперь в футболке с коротким рукавом.

«Ему же холодно», — подумала Яна.

— Ну, вроде того, — вслух сказала она.

— Дашь почитать? — спросил он без доли сарказма.

«Ему и правда интересно?», — про себя усмехнулась Яна.

— Еще чего! — озвучила свой ответ.

— Почему? — уточнил он, — Стесняешься?

«Скорее, стыжусь», — подумала Янка.

До этого момента избегавшие друг друга, их глаза неожиданно встретились. Она метнула взгляд в сторону. Наверное, слишком быстро?

— Любое творчество достойно уважения! Этого не нужно стесняться, — прозвучал его голос.

«Тоже мне, психотерапевт», — подумала Янка. И, как будто учуяв её раздражение, он рассмеялся:

— А я вот тоже… пописываю!

— Стихи? — удивилась она.

Он перестал смеяться, но улыбка словно застыла у него на лице:

— Только читать не дам, и не надейся!

— Не очень-то и хотелось, — пожала плечами Янка, и плотнее запахнула мягкий кокон его толстовки.

Юрка вздохнул, ладони его утонули в карманах джинсов. Кажется, он дрожал! Не от смеха, от холода.

— А я ждал, что ты будешь настаивать, — произнес с сожалением.

Янка усмехнулась, раздумывая над тем, будет ли её виной, если он заболеет простудой.

— Ну, тогда мне пришлось бы дать тебе свои, — заключила она. Только теперь понимая, что это могла быть уловка с его стороны. Кто вообще сейчас пишет стихи?