Романтичные сказки

— Романтика — это, когда вдвоём. Тогда без разницы, где, — сказал он излишне серьёзно. Как будто речь шла о чем-то жизненно важном. И замолчал, не прекращая смотреть на неё! Глаза его в темноте казались глубокими, как чёрные дыры. А взгляд, таким неподъемным, тяжелым, проникающим в самое сердце…

— Вот вы где! — Лёшка хлопнул в ладоши, нарушая возникшую тишину. — Шепчетесь? Меня обсуждаете?

Он спустился с порожка и встал между ними.

— Говорил Янке, чтоб она уболтала тебя приехать, — произнес Юра голосом, в котором не было и намёка на только что промелькнувшее в его взгляде волнение.

«Показалось», — подумала Яна, медленно приходя в себя.

Между тем, Юрка продолжил:

— Погуляем по Риге, в Юрмалу съездим на пару недель.

— На пару? — передразнил его Лёшка, — У меня отпуск не резиновый!

Юрка состроил гримасу:

— Ну хотя бы на десять дней тебя же отпустят? Или без тебя предприятие встанет?

— Да уж, — язвительно хмыкнула Яна, памятуя про обещанный отпуск. Но в Лёшкином случае фраза «обещанного три года ждут» звучала правдоподобно.

Вместо ответа он, ничуть не смущаясь чужого присутствия, обхватил её сзади, заключая в кольцо своих рук. И Янкины слабые попытки «спастись» лишь усилили хватку.

— Вот к этому теплому заду прижаться, и ничего больше в жизни не надо, — блаженно выдохнул он и прижался, приводя приговор в исполнение.

Янка заёрзала, пытаясь высвободиться. Отчего Лёшкино, отяжелевшее после ужина тело, только сильнее впечатало её в животом в подоконник.

— Лёсик напился? — возмутилась она, локтем размыкая объятия.

Смущенная этим внезапным порывом, Яна бросила взгляд в сторону Юрки. Но тот, словно не замечая их нежностей, смотрел перед собой. В окно, где, как будто в сонном бреду, монотонно качалась от ветра береза.

Глава 6

— Мамуль, ну ты точно не поедешь? — спросила Янка. Удерживая телефон между плечом и щекой, она пыталась утрамбовать спортивную сумку.

На том конце провода прозвучал тяжкий вздох:

— Ой, Янчик, ты знаешь мое отношение к деревенскому быту!

— Это загородный дом, а не деревня, — возразила Яна, удивляясь тому, что сама защищает ненавистный ей «дом престарелых». — Там есть унитаз!

— Ага, это все меняет, — расплывчато бросила мама, — Меня ждут Мартыновы в гости!

— Ну да, Мартыновы — это другое дело, — согласилась Янка, скорее радуясь тому, что мамы не будет на этом празднике жизни, — Ну, адрес ты знаешь! Так что, если заскучаешь, то приезжай.

Она уже собиралась наградить маму чмоком. Но вместо того, чтобы закончить разговор, та вдруг оживилась:

— Я говорила тебе, что покупаю собаку?

— Что? Какую? — опешила Янка.

— Джек Рассел! — с гордостью сообщила мать, — Мальчика заказала. Как назвать еще не решила! У него будет имя и родословная. Но я придумаю ему другое.

— Ма, ты уверена, что справишься? — осторожно спросила Яна. Ведь в маминой жизни ничто не держалось подолгу. Это касалось мужчин, увлечений и вкусов. Было страшно представить, что подобная участь постигнет и бедного пса.

— Да, это решение далось мне нелегко. Но, я думаю, что готова! — заявила мать тоном таким, будто намеревалась родить еще одного ребенка.

«Ну, дай-то Бог», — подумала Яна. Жизнь в лице мамы приучила ее к самостоятельности. И порой было трудно понять, кто есть «мать», а кто «дочь». Они были скорее подругами. Возможно, поэтому Янка искала в мужчинах опору! Искала того, кто сумеет дать ей чувство защищенности. С кем она, хотя бы в своих запоздалых иллюзиях, сумеет вернуться в детство. Вероятно, поэтому она не спешила сама становиться родителем. Пытаясь продлить ощущение шаткой свободы, которое ей обеспечивал… Лёшка.

Он появился в дверях, в тот момент, когда Янка, разложив на постели все зимние свитера, выбирала самый нарядный.

— И? — бросил он односложно.

— Нет, — подражая ему, ответила Яна.

— Ясно, — Лешка прошелся по комнате, всем своим видом изображая полнейшее разочарование. Хотя она знала, что внутри самого себя он ликует.

— Лёш, ну ты же знаешь её! — Янка еще раз взглянула на палитру цветов. Синий был ей к лицу. Впрочем, как и цвет фуксии. Но её приверженность алому теперь казалась избыточной.

— Потенциальная теща меня ненавидит, — тяжело вздохнул Лёшка, напрашиваясь на комплимент. В глубине души он знал, что это не так! Просто Янкина мать измеряла любовь по-другому. И будь Лёшка, например, бизнесменом, её симпатия стала бы более явной.

Яна отвлеклась от созерцания тряпок.

— Это не правда! Мама очень хорошо к тебе относится, — привычно возразила она.

— Ага, до сих пор называет меня Попович, — Лёшка сменил гнев на милость.

— Ну, это она любя, — подтвердила Яна, решив-таки выбрать цвет синевы. А что? Благородный и сдержанный. А к нему идеально подходят сапфиры. Сережки, что он подарил ей на прошлое Рождество.

Удовлетворенный этим ответом, Лёшка хотел удалиться. Но, взглянув на забитую доверху сумку, напомнил:

— Мы вернемся в субботу.

В ответ Янка только махнула рукой. Есть ли смысл объяснять, что каких-то три дня могут стоить всей прожитой жизни?