Романтик

— Угу. Их нужно у дембелей искать. Ларик или Васька срезали. Трофей! Думаю: не найти их, прячут всегда хорошо, черти! Главное, чтобы на строевом смотре каком-нибудь не всплыли перед проверяющими начальниками!

— Что будем делать?

— Уходить. Больше ничего.

Развязывать нагрудник у трупа я не захотел, надо «духа» тогда переворачивать. Ротный финкой срезал веревки и протянул нагрудник мне:

— Держи, Ник, на память! А то твой ведь весь разорванный, старый. Под тело я заложил Ф-1 с выдернутым из запала кольцом.

— Пусть забирают вместе с сюрпризом, — иронически произнес Иван, наблюдая за моими действиями. — Растешь прямо на глазах.

— Забирать обязательно придут, где-нибудь тут и похоронят поближе к Аллаху. Если повезет, сразу еще похоронят кого-нибудь с помощью твоей «эФ-ки», — заулыбался разведчик Пыж.

Нагрудник был весь залит кровью, но новенький, пакистанский. Да и кровь чужая — вражеская.

— Одеты они все были с иголочки, вооружены, экипированы тоже хорошо. Не простая банда, — задумчиво произнес Пыж.

— Ну, все! Снимаемся отсюда, — скомандовал ротный. — Ты, Пыж, налегке, поэтому нас прикрывай. А когда мы спустимся, снимайся с горки и ты.

Вот и вновь тяжелая дорога. Теперь по колено в снегу опять работать вьючными животными.

***

В конце дня мы выбрались к указанному району, но батальона там уже не было. Нас встретил лишь один взвод третьей роты, который страховал наш отход. Пять минут привал, и снова в путь. Наша рота, взвод третьей роты и разведвзвод спускались ниже по хребту, все ниже и ниже. Снег все тоньше и тоньше, все теплее и теплее воздух. Бушлаты сняты и привязаны к мешкам. Морозов уже не предвидется, но есть люди слегка обмороженные в первую ночь после боя. Солнце в зените, жара и обмороженные лица, руки и ноги солдат. Парадокс!

Натыкаемся на стадо «зеленых» — это солдаты афганской армии. Грязные и замученные, сидят у костров, что-то едят. Несколько мешков с крупами, луком и рисом лежат на земле, а рядом связанные овцы. Это — будущий шашлык и плов. Афганцы дружески помахали руками, поздоровались. К нам подошел их командир, старый знакомый, он сносно болтал по-русски.

— Ваш батальон уже ушел дальше, опять догонять!

Роту пригласили поесть, но надо двигаться. Некогда. Как радушный хозяин, командир батальона «сарбозов» показал рукой на несколько небольших горок консервов.

— Возьмите себе, солдаты мои брать не хотят этот сухой паек. Видите сами — продуктов у нас много, а это все пропадет.

— Вот спасибо, друг! Консервы возьмем, — поблагодарил ротный и обнял его за плечи, — а тебе от нас тоже подарок. — И Иван подарил афганскому комбату трофейную финку.

— Вань! Ты чего отдал финку «зеленому»? Лучше бы мне подарил, — возмутился я.

— Она мне уже не сгодится! Сейчас домой, а там замена. Ну, а этот «братан» нам гору консервов дарит, а я в долгу остаться не могу.

Банки были болгарские — мясо с бобами, мясо с картофелем, мясо с овощами! У нас таких никогда не было. Бойцы дружно высыпали остатки банок с перловкой из мешков и разбирали новое невиданное угощение. Ура!

Дойдя до новой задачи, рота просидела на месте три дня, поглощая консервы и нахваливая Минконсервовощплодпром Болгарии. Наконец-то все обошлось без стрельбы. Хоть три дня спокойных.

***

Весь батальон спускался по хребту к инженерно-саперному полку. Вокруг были растяжки, много «сюрпризов». Возле них стояли саперы с указками, колонна шла медленно, собираясь невольно возле этих указок. Солдаты перешагивали через растяжки и быстро шли дальше, вновь скучиваясь у следующей из них. Так мы преодолели по узкой тропе несколько проходов. Метрах в тридцати шел майор Подорожник и группа управления батальона. Разведчики передвигались за управлением, за ними — наша рота.

Перешагивая через проводки, я чувствовал, как сердце замирало, ноги и грудь становились холодными, в висках молотом стучала кровь. Задел провод — и прыгающая смерть, мина-лягушка, начиненная множеством рваных металлических осколков, взлетит и взорвется. Разорвут тишину стоны и крики.

Не дай бог. Не дай бог.

Вдруг впереди раздался громкий щелчок, и в небо взлетел цилиндрический предмет, послышался хлопок, и предмет развалился в воздухе. Чудо. Мина была старая, не сработала.

Все инстинктивно присели, затем встали и, матерясь, пошли дальше. В стороне от тропы комбат «молотил» солдата, зацепившего растяжку.

— Ватников, сволочь! Мудило. Из-за тебя чуть несколько десятков человек не пострадало! Разведчик хренов! Пыж! В наряд его по роте на семь суток!

Пыж грустно забрал у Ватникова автомат, повесил на свое плечо. Солдат совсем ослаб и морально, и физически.

— Шагай, вояка!

Тело солдата, шаркая сапогами, побрело по хребту. Что-то в нем надломилось. Губы тряслись, глаза — пустые. Никого не видит. Руки дрожат, ноги подкашиваются. Не человек — робот, а еще спортсменом был вот так чуть-чуть не достала людей смерть, когда уже все было позади.

На броне роту встретили как героев. Командир полка обнял Кавуна и всех офицеров по очереди.