Романтика любви

— Конечно! Мы будем ждать здесь, сколько нужно, — сказала Кэролайн, чувствуя прилив огромной благодарности к Дугласу Хардингу за то, что он пожертвовал своим выходным ради нее, благодарности к Элу Шоу, который поспешил к ней, как только услышал все это в «Подкове». Если дело пойдет так, как она надеется, если полиция поверит рассказу, если Рэя арестуют, если против Чарльза возбудят дело… Если, если, если… Кэролайн снова пришлось брать себя в руки. Слишком рано было праздновать победу, слишком рано думать, что все проблемы остались позади, слишком рано надеяться, что судья примет справедливое решение.

— Кэролайн? — услышала она голос Дугласа Хардинга. — С тобой все в порядке?

— Это зависит от того, как полиция воспримет рассказ моего отца, — осторожно сказала она, мысленно приказав себе не торопить события.

В полдень два детектива из регионального полицейского управления Палм-Бич выслушали рассказ Эла Шоу о том, что он узнал в субботу вечером от Рэя Лайонса, исписали несколько листов показаний и попросили Кэролайн и Эла прибыть в управление и написать официальное заявление. Еще через несколько часов полиция Порт-Сент-Луиса арестовала Рэя Лайонса по подозрению в убийстве и поджоге. Джордж Хостос, прокурор округа, представился Рэю и предложил ему сигарету и сделку: приговор суда будет смягчен, если Рэй будет свидетельствовать против человека, которого Джордж очень хочет вывести на чистую воду, — против известного финансиста Чарльза Хантингтона Годдарда. Если только Хостосу удастся выиграть это дело, то ему действительно будет обеспечена блестящая карьера.

— Ты можешь выбирать сам: тюрьма или простое частное определение суда, — сказал прокурор бледному, обливающемуся потом Рэю Лайонсу.

Рэй даже не стал раздумывать. Он совершенно не видел смысла в том, чтобы провести долгие годы в тюрьме ради спасения этого негодяя Чарльза Годдарда. Да и, в конце концов, он ведь требовал дополнительную плату за молчание, а Годдард послал его подальше. Может быть, если бы Чарльз согласился расстаться еще с парочкой сотен баксов, все было бы по-другому. Но теперь получалось так, что он ничем не обязан этому Годдарду.

— Я многое могу порассказать про Чарльза Годдарда, — начал говорить Рэй со вздохом. — Очень многое…

Рэй выдал все: даты, время, место, оговоренную плату, все свои сделки с Чарльзом Годдардом. Он назвал имена возможных свидетелей — ребят, с которыми был знаком по конезаводу и для которых не было секретом, что он сделал с седлом Кайла Прингла. Он даже предоставил следствию свои брюки, которые были на нем, когда он поджигал магазин Кэролайн, — там до сих пор оставалось пятно в том месте, где на ткань попал бензин, ведь Рэй очень торопился побыстрее совершить акт вандализма и скрыться.

— Чарльз Годдард — самая настоящая дешевка, — заявил Рэй прокурору. — Все его деньги и власть — просто прикрытие. Он плевать хотел на все вокруг. Он может спокойно переехать вас на своем «роллс-ройсе», и даже не оглянуться…

В половине девятого вечера Чарльз и Дина Годдард принимали гостей на главной террасе своего особняка в Палм-Бич. Присутствовала чета Риттенбахер, а также Лоусоны и Мэдисоны. Такие приемы, где были только близкие друзья, Дина называла «вечерами в кругу семьи». Они с Бетси Риттенбахер сидели за большим обеденным столом, на котором мерцали зажженные свечи, и обсуждали участие своих мужей в благотворительном вечере «Хибискус», когда на террасу вошла одна из горничных и робко приблизилась к столу.

— Мистер Годдард? — тихо произнесла она.

Чарльз, увлеченный беседой, даже не услышал. Он как раз высказывал свое мнение об обесценивании американского доллара за рубежом.

— Спасибо, Розали, но пока не надо доливать бокалы, — сказала Дина, жестом показывая девушке, чтобы та удалилась. Розали Скэггс только что поступила к ним на службу и, по мнению Дины, нуждалась в воспитании.

— Прошу прощения, миссис Годдард, но я не имела в виду бокалы, — робко сказала Розали, боясь, что может потерять работу, не прослужив у Годдардов и месяца.

— Тогда что ты имела в виду? — резко спросила Дина.

— Это для мистера Годдарда, — сказала девушка. Ее губы дрожали.

Дина, закатив глаза, отвернулась от Бетси Риттенбахер и похлопала мужа по плечу.

— Чарльз, дорогой, — сказала она. — Розали что-то хочет сказать тебе.

Чарльз гневно посмотрел на девушку, раздраженный ее бестактностью.

— В чем дело? — спросил он, поднося бокал к губам и отпивая глоток «Божоле-Виллаж», которое Дина велела подать к копченой баранине.

— Там два человека… они хотят видеть вас, мистер Годдард, — заикаясь произнесла девушка, которая чувствовала себя все более неловко.

— Два человека? Ради Бога, мадемуазель! Посмотрите вокруг, и вы увидите, что у меня прием, — резко сказал Чарльз и укоризненно посмотрел на Дину. В конце концов это она отвечает за прислугу. Ему было непонятно, почему она допустила такую недотепу обслуживать гостей.

— Да, сэр. Понимаю, сэр, — сказала Розали. — Но они настаивают. Говорят, что это очень важно.