Романтика на крыше, или Где мое оптоволокно, чувак?

  Я вздохнула. Ну и... к черту! Сергей подтолкнул меня к своему столу. Послушно проследовав за начальником, села на его кресло и вытянула руку. Пока он разбинтовывал пострадавшую конечность, я коротко рассказала, как порвала кожу о металлические внутренности шахты. Сергей осуждающе качал головой и театрально вздыхал, сокрушаясь о моей неловкости.

  Когда последний слой бинта соскользнул с руки, я непроизвольно застонала. Рана снова начала ныть.

 — Света, Света... Ты ранишься чаще моей дочери, а ведь ей по возрасту положено падать и разбивать колени.

  Я молчала. До сих пор не могла понять поведения начальника. То он беспокоится обо мне с повышенным вниманием, словно личный телохранитель, то игнорирует мои чувства, будто нас ничего не связывает. Не выдержав, все же задала волнующий меня вопрос:

 — Вы получили мое сообщение?

  Сергей отвлекся от обработки раны и посмотрел на меня. Уголки его губ дрогнули. Пытался скрыть улыбку?

 — Получил.

  И замолчал. В серых глазах плясали демонические искорки, делая начальника похожим на самого черта.

 — И? — спросила, побуждая его к более подробным объяснениям.

 — Я не мог ответить. Прости, разговаривал с Юлей.

 — Все это время? — не смогла сдержать удивленного возгласа. Сергей как-то странно посмотрел на меня, кивнул и отстранился.

 — Света, есть вещи, которые тебе стоит просто принять. Да, Юля моя бывшая жена, но она — мать моего ребенка. Я буду с ней общаться столько, сколько потребуется. И ревновать к ней не стоит. Я не из тех, кто морочит голову женщинам.

  Меня словно ледяной водой окатило. Осадил так осадил! Поставил на место, чтоб не зазнавалась и не воображала лишнего о своей исключительности. Не знаю как, но я решилась задать последний отчаянный вопрос:

 — А вчера ночью вы долго не отвечали тоже из-за...

 — Да. Я был у Юли.

  Кажется, воздух в моих легких закончился. Глаза предательски защипало, а сердце словно кто-то сжал тяжелой металлической перчаткой.

  Сергей говорил что-то еще, но я не слышала его слов. В голове рефреном звучало только одно «Я был у Юли».

  «Был у Юли».

  «У Юли».

  Ночью...

 — Света! — он все же смог до меня достучаться. Часто заморгав, я все же сфокусировалась на серых глазах начальника.

 — Да? — глухо спросила, поразившись тому, как безжизненно прозвучал мой голос.

 — Ты меня вообще слышала?

  Я мотнула головой. Нет, ничего кроме тех роковых слов  не услышала.

 — Беда ты моя, Света, — босс притянул меня к себе и обнял, прижав к своей рубашке. Я позволила себе всего секунду на то, чтобы насладиться любимым запахом, и тут же начала вырываться.

 — Ну и куда ты рвешься, мышонок?

  Я не хотела вести себя, как ребенок, но это прозвище уже изрядно надоело. Надув губы, я пробурчала:

 — Я не мышонок. Я — Света.

 — Света, Света. Светлячок, — чмокнул меня в висок босс. — Ты как всегда придумала себе какую-то чушь и с радостью в нее поверила. А теперь еще и обиделась на меня, так ведь?

  Я молча покачала головой. Сергей вдруг стал серьезным, а из его глаз исчезли все смешинки.

 — Вчера у Саши была очень высокая температура. Вызывали скорую. Я был с дочерью, Света.

______________

Миа кульпа* — имеется в виду выражение Mea culpa (лат. «моя вина»)

  И снова это дурацкое чувство. Хотелось биться головой о стену: ну как можно быть такой дурой? У человека беда, ребенок заболел, а я нафантазировала себе всякие эротические сцены с участием начальника и его бывшей жены.

 — Она... ваша дочь в порядке? — спросила, чувствуя легкое беспокойство за чужого ребенка.

 — Уже да, — кивнул Сергей. Он продолжал следить за моей реакцией, а я медленно складывала воедино кирпичики полученной информации.

  Теперь и утренний визит Юлии приобрел какой-то смысл. Правда, насколько я могла вспомнить, выглядела она отнюдь не как расстроенная болезнью ребенка мать. Но решила держать свое мнение при себе. И так уже наговорила много лишнего. Удивительно, как Сергей все еще не выставил меня за дверь с моими претензиями.

 — Вижу, в светлой головушке прояснилось, — удовлетворенно отметил начальник. Я кивнула, стыдясь и себя, и своих мыслей. — Тогда сделаем так. Сейчас ты идешь домой, бережно ухаживаешь за порезом. Завтра бери выходной. Придешь уже послезавтра.

  Я попыталась опротестовать решение начальника, но он приложил палец к моим губам, и мой рот словно запечатали намертво. Мы застыли друг напротив друга, и в какой-то момент я уловила перемену настроения во взгляде Сергея. В серых глазах снова появились задорные огоньки, а желание пошалить перекинулось и на меня. Сначала я просто приоткрыла рот. Босс не убрал пальца, и я снова отметила, как быстро меняется мимика начальника. Теперь помимо игривости появилось еще что-то такое, от чего меня бросило в жар.

  «Ну что ж, поиграем?» — подумала я и отстранилась, а в следующий миг обхватила палец босса губами. О да, эти круглые глаза, полные искреннего удивления, стоили того!

  «Мамочки, кажется, я сломала босса!» — подумала, глядя на живую статую, в которую превратился начальник. Лишь серые глаза пылали каким-то темным огнем, обещая сладкое наказание за вольность. Ну что ж, умирать, так с музыкой!