Романы Ильфа и Петрова

"Он был, понятно, одним из первых членов „Лиги времени", с фанатической верой тратя немало времени на пропаганду экономии времени",— пишет И. Эренбург в романе "Рвач" об одном из своих героев, беззаветно преданном делу скучноватом большевике Артеме Лыкове [Новый человек и бывшие люди].

О выражении "дорогой товарищ" см. ДС 2//9.

6//20

"Чтоб дети наши не угасли, пожалуйста, организуйте ясли". — Организация яслей — часть охматмлада (охраны материнства и младенчества), которой в 20-е гг. уделялось много внимания в рамках борьбы за новые формы быта, за освобождение женщины-работницы от того, что журналисты патетически называли "трагедией мокрой пеленки и ночного горшка". Образцовые ясли показывались иностранцам и выступали на видном месте в фоторекламах СССР. Распространение яслей, особенно в деревнях, было большим торжеством 20-х гг. [см., например, Ог 22.08.26]. В то же время оно часто наталкивалось на сопротивление матерей [см.: Третьяков, Месяц в деревне, 16-17].

Изречение о яслях имеется среди записей И. Ильфа (осень 1928) в том же варианте, что и в романе [ИЗК, 191, с "ваши" вместо "наши"]. В одной комедии 1928 г. комсомольцы сочиняют агитплакат: "Чтоб надежды на новый быт не угасли, заводи общественные прачечные и ясли" [Масс, Типот, Настоящая любовь].

6//21

...Множество плакатов, исполненных преимущественно церковнославянским Шрифтом, с одним и тем же приветствием: "Добро пожаловать!" — Церковнославянский шрифт — преувеличение, видимо, намекающее на расцвет витиеватых орнаментальных шрифтов в советской массовой графике и дизайне 20-х гг. Одним из наиболее известных был шрифт, которым и поныне набираются заголовки "Правды" и "Известий", а также надписи и афиши Московского Художественного театра. Он восходит к русскому стилю модерн (art nouveau) начала XX века. Им и его вариациями исполнялись в эпоху нэпа многочисленные рекламы, плакаты, лозунги, афиши, вывески, заголовки книг и брошюр. Употреблялись и шрифты, стилизованные под собственно славянское письмо, см., например, рекламу папирос "Банкнот" 1925 г. [в кн.: Anikst, La Pub en URSS...] — отзвуки оформительского стиля дореволюционных лет, когда славянская вязь широко применялась в рамках "псевдорусской" эстетики, модной на рубеже XIX-XX столетий.

"Почему это вывеска Наркомзема написана церковнославянским шрифтом? " — недоумевает А. Родченко в "Новом Лефе" [НЛ 06.1927].

6//22

Клептунов с вами?.. А профессор Песочников? На "паккарде?" ...А писательница Вера Круц?.. и т. д. — Расспросы энтузиастов о местопребывании знаменитостей — активистов Автодора, о том, участвуют ли они в пробеге, и т. п. напоминают традиционные вопросы дореволюционных болельщиков на сеансах борьбы: "— А где сейчас находится Лурих Первый? — спрашивал кто-нибудь, свесившись с перил галерки... — Дядя Ваня, почему в чемпионате не участвует Сальватор Бамбула?.." Это была своеобразная игра зрителей с ведущими, у которых имелся и особый "заковыристый" стиль для удовлетворения подобной любознательности: "Лурих Первый, чемпион мира, не имевший никогда ни одного поражения и получивший за красоту ног „Гран-при“ на Парижской выставке, скончался пять лет тому назад у себя на родине от неумеренного употребления горячих напитков при отсутствии холодных закусок!" или: "Чемпион Экваториальной Африки борец среднего веса Сальватор Бамбула в данный момент болеет корью и находится на станции Жмеринка под наблюдением опытных детских врачей" [Катаев, Разбитая жизнь, 21-22].

Эти ритуальные диалоги болельщиков с ведущими, как и другие моменты из области борьбы, шуточно применялись к другим сферам жизни: к литературе, политике и др., включая, как видно из данного места ЗТ, также и автомобилизм. Можно видеть в этом тенденцию, сходную с юмористическим применением фигуры и языка извозчика [см. ЗТ 13//23]. Уравнение "литература — спортивная борьба" встречаем в классически завершенном виде уже у А. Аверченко, в рассказе "Горе профессионала". Тема рассказа — склонность профанов утомлять профессионала праздными разговорами о его искусстве.