Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

Когда молодые рыцари кончили состязаться, они снова взяли за руки дам и девиц и, танцуя, повели их к лесу, откуда они вышли накануне и где они вскоре затерялись. Только прекрасный сад оставлен был по просьбе Вивианы и получил от нее название Приют радости и веселья.

– Сударыня, – сказал затем Мерлин, – я распрощаюсь с вами; у меня много дел вдали отсюда.

– Как? – воскликнула Вивиана, – вы не научите меня никакой из ваших забав?

– Я об этом поразмыслю позже, но это требует щедрого досуга и долгого пребывания. К тому же вы мне еще не дали никакого свидетельства любви, которую посулили.

– Какого же залога вы желаете? Я готова вам его дать.

– Я хочу, – сказал Мерлин, – чтобы ваша любовь была всецелой и чтобы вы мне ни в чем не отказывали, если я попрошу.

Вивиана задумалась, потом ответила:

– Я согласна, но лишь с того дня, когда вы меня обучите всем забавам, какие я захочу узнать.

Мерлин сказал:

– Принимаю это условие.

И тогда он научил ее одной забаве, которой она с тех пор частенько предавалась. Была она в том, чтобы пустить большую реку течь по всем тем местам, какие ей вздумается указать. Мерлин поведал ей и другие тайны, которые она, чтобы не забыть, записывала на пергаменте. Расставаясь, она спросила, когда он вернется.

– В канун дня Святого Иоанна[418].

Канун этот наступил. Вивиана ждала его у родника и, едва увидев, что он подошел, повела его в свои покои так скрытно, что никто этого не заметил; затем она принялась его расспрашивать, записывая каждый его ответ. Когда она почуяла, что избыток любви в нем берет верх над ясновидением и рассудком, то спросила, как бы ей усыпить человека на столько времени, сколько ей будет угодно. Мерлин угадывал ее мысли; но таково было его ослепление, что он боялся открыть себе истину. И все же он возразил:

– Зачем вы так стремитесь узнать эту тайну?

– Чтобы суметь обратить ее против отца и матери, когда я имею счастье быть с вами. Разве вы не знаете, что они убили бы меня, если бы догадались хоть однажды о наших любовных делах?

Вивиана много раз принималась настаивать снова, и Мерлин всегда находил способ уклониться. Однажды, когда они сидели у родника, Вивиана обняла его, положила его голову к себе на колени, и столько нежности сумела она вложить в свои взоры, что желанная тайна сорвалась у него с уст.

В придачу она обрела знание другого чародейства, которое берегло ее от любых сомнений в целомудрии Мерлина. Это были три слова; довольно было написать их на спине того, с кем делишь ложе, чтобы не бояться никаких его притязаний.

Он научил ее трем словам, кои пишутся на спине всякий раз, когда бы он с ней ни возлег, и исполнены столь великой силы, что, пока они там пребудут, он не сможет к ней подступиться. И потому станет ли кто отрицать, что женщина искуснее, чем дьявол.

Но, добавляет романист, эта предосторожность была излишней: что-то не видно, чтобы Мерлин когда-либо посягал на добродетель Вивианы или любой другой женщины. За неделю, которую он провел с нею в этот раз, он преподал ей еще массу других волшебных секретов, которые она поспешила записать и которые, может быть, когда-нибудь найдутся.

Долгое время спустя, когда король Артур уже убил великана с горы Святого Михаила, прогнал демона, в облике черного кота, охранявшего Лозаннский мост, и на равнинах Отёна полностью разгромил римскую армию императора Луция[419], Мерлин появился при дворе Логра и в Бредиганском лесу в последний раз.

Расставаясь с королем Артуром и своим воспитателем Блезом, Мерлин известил их, что неодолимая сила принуждает его вернуться в Малую Бретань к своей подруге и что он не вернется оттуда никогда.

– Но если так должно быть, – возразил ему Блез, – зачем же вы идете навстречу своей погибели?

– Я обещал, – отвечал Мерлин, – а если бы и не обещал, то сила моей любви такова, что я не смог бы против нее устоять. Той, которая влечет меня, я дал способ меня обмануть; тем, что она знает, она обязана мне, и я ей расскажу еще более; ибо не могу противиться ни одной ее просьбе.