Ромашка

Иван замолчал. Он следил за лицом полковника, его взгляд был прикован к шраму. В воздухе повисло напряжение.

– Иван Геннадьевич, вы видели все предыдущие места убийств, схожих с этим. Как по вашему мнению, есть ли какие-то отличия? – лицо полковника было разделено надвое и это очень отвлекало. Иван не сразу понял, что тот спросил. Но через пару секунд мысли вернулись к убийствам. Он медленно начал:

– Общая картина всех убийств одинаковая: женщины примерно одного возраста, блондинки, одеты в красный плащ или пальто, убийства совершены вечером в районе мест проживания, все задушены струной, у всех вырезана на груди «ромашка», разорвана блузка, но есть и отличия.

Все, начиная от шефа и заканчивая стажером Леней, замерли, словно охотничьи псы в стойке.

– Во-первых, между четырьмя первыми убийствами всегда был определенный короткий промежуток времени – десять дней. В этот раз прошел почти месяц. Во-вторых, первое убийство самое необычное в этой серии. На первой жертве «ромашка» была вырезана не сразу после убийства, а через некоторое время. На это указал патологоанатом при вскрытии. То есть, преступник находился около трупа все это время или вернулся к нему позже. Возможно, это объясняется потрясением преступника от впервые совершенного убийства.

– Или это объясняется тем, что идея оставить метку на трупе пришла ему в голову не сразу, – подхватил полковник. Шеф с подозрением покосился на него, но смолчал.

– Первое убийство по некоторым признакам выглядит как спонтанное, – внезапно встрял Жорка. – Нет повреждений затылочной части головы, то есть, женщина не была оглушена, как последующие жертвы, и активно сопротивлялась. У нее единственной нашли частички кожи и крови под ногтями. Группа отличалась от ее группы крови, поэтому предположили, что это кровь преступника. Хотя тоже не факт. Может она любовнику спину расцарапала, – заявил Жорка.

Иван посмотрел на напарника внимательным долгим взглядом и продолжил:

– В-третьих, блузка на четвёртом трупе была лишь слегка надорвана, хотя очевидно, что преступнику было сложнее вырезать «ромашку» в этом случае. В-четвертых, третья жертва на самом деле была брюнетка: она носила светлый парик, который был недостаточно хорошо зафиксирован на голове – мы это специально проверили. То есть, он точно слетел во время борьбы, а не после наступления смерти жертвы. Но это не остановило преступника ни от завершения преступления, ни от нанесения «ромашки», хотя женщина по факту не соответствовала его выбранному типу жертвы.

Во взгляде полковника промелькнуло удивление.

– Отлично подмечено! – одобрительно кивнул он. – Это действительно важно.

– Ну, и жертвы не были представительницами единого социального уровня. Первая и вторая были домохозяйки, третья уборщица, четвертая директор школы, пятая продавщица. Не знаю, важно ли это для расследования, – хмуро добавил Иван.

– Я думаю, что да, – полковник встал со стула и еле заметным движением свел плечи назад, словно они затекли. Иван снова уперся взглядом в шрам полковника, но тут же смешался и опустил глаза. Что сегодня с ним? Недовольство внутри постепенно перерастало в раздражение. Жрать надо нормально, злобно ответил ему внутренний голос, а то мозг окончательно откажет. В поддержку внутреннему голосу встревоженно заурчал желудок – Иван напряг пресс, чтобы подавить восстание организма. Но Жорка, стоявший рядом, услышал и тихонько хихикнул.

– Сволочь, – шепнул и незаметно пихнул напарника Иван.

Шеф нервно барабанил пальцами по столу и пристально следил за перемещениями полковника.

– Лев Сергеевич, не томите душу! Вы предполагаете, что это не серия? – от волнения у шефа кадык заходил ходуном.

– Серия, но не та, что мы думаем, – полковник подошел к окну и посмотрел на вечерний город за окном.  Шел дождь, и тонкие струйки воды чертили дорожки на стекле. Стекающая вода преломляла свет уличных фонарей, делая улицу загадочной и пугающей. Где-то там бродил человек, убивший пятерых женщин.