Ромашка для Горыныча

— Мы теперь тебя будем после пар дожидаться или приходить встречать, — поддакивает Рита.

Так и хочется ответить девчонкам, что неприятности у меня случаются только из-за Горина или рядом с ним. Но молчу.

— Не надо меня встречать, — бурчу. — Что за детский сад развели? Сама дойду.

— А если Элина опять на тебя наедет? — хмурится Рита.

Криво улыбаюсь.

— Не наедет. Я ей сказала, что мне на её Горина розово-сиренево.

— Ну, а если?!.. — никак не может успокоиться подруга.

— Никаких "если"! У нас договор. Я не имею ничего общего с её парнем, а она не ищет финансы для изготовления надгробного памятника с моим именем.

Девчонки в ужасе взирают на меня, а я стараюсь весело и беззаботно улыбаться.

— Сонь… — в испуге шепчет Алина, но в этот момент в дверь стучат.

Она замолкает и идёт открывать. С кем-то здоровается, а затем выходит в коридор и возвращается с коробкой в руках. Закрывает дверь и подходит ко мне.

— Сонь, это тебе.

Смотрю на красивую коробку в её руках, но забирать не спешу.

— И что там?

— Не знаю. Это же тебе передали. Открой и посмотри.

— Зато я знаю! — хитро улыбается Рита.

— И что?

— Обувь! — она тычет пальцем в надпись на крышке. — Я знаю эту фирму. Очень хорошая, дорогая, качественная обувь.

— Ну, тогда посылочка точно не по адресу, — снимаю с глаза компресс, мочу его в чашке, снова прикладываю к лицу и равнодушно добавляю: — Верни тому, кто её передал.

Алина пожимает плечами.

— Так это курьер был. Передал посылку, сказал: для Сони. Я только расписалась за тебя.

Вскидываю на подругу насмешливый взгляд.

— Значит, отнеси на вахту. Скоро он поймёт, что ошибся адресом и вернётся за своей коробкой.

— Ой, девочки, а может, посмотрим, что там? — Рита складывает ладони в умоляющем жесте. — Ну, пожалуйста. Я такую обувь только в рекламе и видела.

Алина ставит коробку на стол и приоткрывает крышку. Вижу, как у неё загораются глаза.

— Мы только одним глазком. Портить ничего не будем, — заговорщически шепчет она.

Равнодушно пожимаю плечами и обновляю компресс. Мне абсолютно неинтересна эта дорогая качественная обувь. Всё равно мне такая не светит. Ну, если только лет через десять.

Девчонки, между тем, достают из коробки два мешочка, а потом тихо восторженно вздыхают.

Вскидываю на них правый глаз, потому что левый закрыт тряпкой.

— Сонь, ты посмотри, какая красота! — с придыханием пищит Алина.

— И офигеть, сколько стоит! — вторит ей Рита.

У девчонок в руках удивительной красоты осенние кроссовки. Сразу видно, что тёплые и очень удобные.

И цвет такой мажорский — абсолютно белый. Тут же вспоминаю мажора с его любовью ко всему белоснежному, а потом — свои утренние рыдания над старыми мокрыми кроссовками.

— Сонь, может, примеришь? — Рита с надеждой во взгляде протягивает мне обувь. — Размер как раз твой — тридцать пятый.

Я бледнею, а потом краснею.

— Уберите это в коробку и отнесите айтишникам, — цежу практически по слогам.

Улыбки медленно сползают с лиц девчонок.

— Почему айтишникам? — растерянно спрашивает Алина.

— Потому! — зло рыкаю, забираю чашку с водой и ухожу на свою кровать.

Обновляю компресс, ложусь и отворачиваюсь к стене.

— Сонь, а что случилось? — слышу у себя прямо над ухом.

— А вы, типа, не поняли? — разворачиваюсь, поджимаю губы и гневно смотрю на своих заклятых и, кажется, уже бывших подружек.

Предательницы! Неужели они тоже в сговоре с Гориным? Иначе, о чём Рита с ним говорила утром около лужи, после чего он сразу мои вещи проверять прибежал?

— Нет, — девчонки растерянно переглядываются.

— Я, если что, так вообще ничего не понимаю, — добавляет Алина.

— До сих пор не догадались, кто эти кроссовочки передал? Интересно, как размер-то угадал?

Девчонки переводят взгляд с меня на обувь, а потом смотрят друг на друга. И тут в их глазах появляется понимание.

— Да ну? — шепчет Рита.

А Алина хмыкает:

— Ну да, это вполне в его стиле!

— Подачки раздавать? — холодно спрашиваю.

— Кроссовки, говорю, в его стиле!

— Ну да, точно, — соглашается Рита. — Явно подарок от Горина.

— Не подарок, а подачка, — поправляю бывшую подругу и снова отворачиваюсь лицом к стене.

— Блин, Сонь, ну ладно тебе! Может, он так вину заглаживает. Вообще-то, ты из-за него в лужу улетела, — Рита явно пытается оправдать мажора.

— Мне от него ничего не надо! Вот этого подарочка уже вполне достаточно, — поворачиваюсь, показываю пальцем на щёку и снова отворачиваюсь к стене. — Пусть Элинке своей хоть кроссовки, хоть носки, хоть шубы с бриллиантами дарит.

Девчонки замолкают, только тяжело вздыхают и мнутся за спиной.

— Девочки, унесите, пожалуйста, коробку, — тихо прошу.

Через некоторое время осторожно скрипит дверь. Оглядываюсь. Вдвоем пошли? Нет, Алинка ушла, а Рита сидит у стола и осуждающе на меня смотрит. Тяжело вздыхаю и сажусь на кровати.

— Тебе не кажется, что ты слишком категорична? — подруга нервно теребит рукав своей кофты.