Ромашка и Старичок-Корешок

И Ромашка с ней соглашалась, а пока помогала делать других кукол. Но интереснее всего были представления. Когда Лило расставляла ширму кукольного театра и скрывалась за ней, а на маленькой сцене появлялись артисты, ребята так и застывали на стуле. Куклы играли свои роли словно живые. Никто даже и не помнил, что это не они говорят — так хорошо говорила Лило за ширмой на разные голоса. Она была настоящим мастером кукольного искусства — так и в газете про неё написали.

Ромашке только одно было досадно — что никак нельзя заглянуть за ширму, когда она играет.

Теперь Ромашка опять с радостью ходила в детский сад. Она была даже не прочь остаться в детском саду ещё на годик — так весело оказалось мастерить кукол с Прекрасной Лило и смотреть её представления. Но потом она узнала, что кукольный театр вместе со своим директором будет приходить и в школу — на пионерские сборы. И тогда Ромашка снова стала мечтать о том, как она будет школьницей.

Страхи

— Прапра, — сказала Ромашка однажды утром, — причеши меня, как школьницу. А то ведь мне скоро в школу.

— Как это — как школьницу? — удивилась Прапра.

— Ну, как Гину.

— Да что ты, Ромашка! Разве из твоих волос получится «лошадиный хвост», как у Гины?

— А почему не получится?

— Да ведь у Гины волосы длинные, гладкие. А у тебя короткие, кудрявые.

— Ну и что ж, что кудрявые? Вот и у Гининой сестры кудрявые, а у неё «лошадиный хвост». Ты меня только больше не стриги!

— А уж тебе обязательно надо всё как у Гины! — сердилась Прапра. Но, как всегда, она понемногу сдалась. Целый месяц Ромашка бегала лохматая, и только первого сентября на голове у неё появился маленький кудрявый хвостик — он то и дело подпрыгивал от волнения. Ромашка гордилась им не меньше, чем своим новым ранцем, и новым блестящим пеналом, и большим кульком со сладостями — как у всех первоклассников. Но больше всего ей понравился новый букварь, который им выдали в школе вместе с задачником и тетрадками. А ещё ей понравилось, что она одна из всего класса знает их учителя — это был старший брат Гины.

После школы к Ромашке пришли Гина и Волчок и ещё некоторые ребята из их детского сада. Даже Ромашкин отец освободился на заводе на несколько часов от всех своих важных дел. Он давно уже закончил ученье и теперь сам изобретал новые машины и испытывал их вместе со своими сотрудниками. Но сегодня, в первый Ромашкин школьный день, он играл с ребятами в саду у Прапра, словно и сам был мальчишкой.

И вообще это был замечательный день. И весь первый школьный год такой уж и был — замечательный.

Училась Ромашка хорошо, а особенно по математике — решать примеры ей очень нравилось. Только Прапра никак не могла взять в толк, почему это для арифметики выдумали новое название и зачем теперь складывают буквы, а не числа, как в доброе старое время. А Ромашка никак не могла понять, чему тут Прапра удивляется, — так ведь и надо! Но ещё меньше она понимала своего друга Волчка. Он совсем не справлялся с этими буквами… Да и вообще к чему они, буквы? То ли дело числа! Числа нужны для автобусных маршрутов и расписаний, объяснял он. А буквы на что? Маршрутам Волчок придавал очень большое значение. Он собирался стать водителем автобуса, как его отец. И отец дарил ему иногда старые расписания автобусов и маршрутные карты. Волчок так рано научился в них разбираться, что все даже удивлялись. Любимая его игра была — представлять себе разные путешествия, поглядывая то в расписание, то на маршрутную карту.

Бабушке незачем было теперь провожать Ромашку. В школу они всегда ходили втроём: Ромашка, Волчок и Гина. Прапра была этому даже рада. Дома и без того дел хватало. А тут ещё сад, и обед, и заботы о двух приёмышах — о Ромашке и Фридрихе. Да и годы давали себя знать.

Но во втором классе Ромашке не повезло. Новый учебный год только начался, а она уже простудилась и заболела. Бабушка уложила её в постель и заварила ей чай из целебных трав. Запах у него был волшебный, а вкус чудесный. Наверно, одна Прапра на всём свете и умела так заваривать чай. Ромашка перестала дрожать от озноба и крепко уснула. Проснулась она оттого, что услыхала голоса за стеной. На кухне шёл громкий разговор:

— Мачеха, она и есть мачеха, — сказала Прапра. — Пусть хоть красивая, пусть хоть порядочная, а мачеха мачехой и останется. — И как бы в подтверждение своих слов Прапра громко чихнула.

— Будьте здоровы! — сказал Фридрих.

«Ещё, чего доброго, насморком от меня заразилась», — подумала Ромашка в полусне и опять закрыла глаза. Но Прапра не умолкала:

— «Мачеха, она и есть мачеха» — так гласит древняя народная мудрость. Раз уж он вздумал жениться, нечего ему девочку к себе забирать. Разве ей у меня плохо? Ведь как хорошо! Ну сам скажи: хорошо?

— Хорошо, — ответил Фридрих. — Ясное дело, хорошо.

— В воскресенье приведи ему Ромашку, да ещё ничего ей не говори — пусть это будет приятный сюрприз. Хорош сюрприз! Мачеха! Бедная Ромашка!

— Бедная Ромашка! — повторил и Фридрих.