Ромашки в октябре

Потом направление моих размышлений сменялось на противоположное, и я радовалась, что мы поставили крест на своей прежней жизни, переселились в куда более благополучную страну. Правда, страх того, что я слишком… ммм… – ну, не хочу говорить «старая», пусть будет «слишком взрослая», – чтобы встроиться в эту благополучную страну, постоянно всплывал у меня со дна души. Я смотрела телевизор, стараясь выбирать американские каналы, мы с Катей выезжали погулять – то в Нью-Йорк, то в другие небольшие города вокруг. Мне все нравилось, но я чувствовала себя туристом, ощущение временности своего пребывания в предложенных обстоятельствах меня не покидало. Я много читала о ностальгии, о тоске по родине – наверное, что-то из этой серии я тоже испытывала.

Мне не хватало привычного круга общения, занятости, наполненности каждого дня какими-то делами разной степени важности, ежедневной круговерти личного и делового. То, что меня так тяготило в прошлой жизни – жизнь на разрыв аорты, бесконечные звонки, забитые срочными письмами ящики электронной почты, кончающиеся за полгода еженедельники, общий высокий градус моего существования, – вдруг стало казаться мне вовсе не страшным, не сложным, а привычным, дающим моей энергичной натуре возможность жить полной жизнью.

Я ругала себя за непоследовательность, искала в окружающей меня действительности приметы того, что все сделала правильно. Но внутренние весы продолжали качаться из стороны в сторону, и настроение мое менялось вместе с ними.

Вообще, надо сказать, вся эта русско-американская эпопея как-то сильно повлияла на мой мозг. Я, всегда такая четкая и определенная в решениях, вдруг будто утратила ясность разума и никак не могла найти решение самых простых вопросов. Мало того, я вдруг почувствовала, что вся моя энергия – а я всегда была мотором и терминатором в юбке! – будто делась куда-то. Я стала быстро уставать, много лениться, откладывать любое дело на потом, дотягивая его исполнение до самого последнего момента. Периодически ловила себя на откуда-то взявшейся желчности, нетерпимости, повышенной нервозности.

Каждый день я вставала с мыслью о том, что пора подниматься и что-то делать, устраивать нашу здешнюю жизнь. Но совершенно не было на это сил. Подумав еще и еще над этим, я решила себя простить: в конце концов, не горит. Имею я право отдохнуть немного? Вот придут оставшиеся деньги из России, тогда и будем планы строить по «завоеванию Вселенной».

Я стала завсегдатаем основных соцсетей – «Одноклассников» и «Фейсбука». В «ВКонтакте» я так и не прижилась: это все-таки более молодая аудитория, Руслан, например, общался только там, называя мой выбор «старперским». Постепенно мне открылся новый чудный мир. В нем кипели страсти, велись долгие сражения, были свои авторитеты, военачальники и лидеры, вокруг каждого из которых была целая армия последователей, фанатов и «хейтеров» – ненавистников, недоброжелателей (новое слово, которое я почерпнула в Сети).

Более того, оказалось, что это хейтерство (общая ненависть к кому-то), объединяла людей не меньше и не слабее, чем общие увлечения и симпатии. Первое время мне было как-то диковато, что, в общем-то, это все не живые люди, а ники, псевдонимы, дубли, как у Стругацких, живущие своей собственной жизнью. Странное, несколько иллюзорное войско, как деревянные солдаты Урфина Джюса из «Волшебника Изумрудного города», – сильное, иногда страшное, но пощупать его руками совершенно невозможно.

У меня даже сложился там свой круг общения, которого так не хватало в реальной жизни. Я была подписана на ряд групп, объединяющих русских эмигрантов в США, и на группы авторов, уделяющих много времени российско-украинским отношениям (меня все-таки не оставляла идея разобраться в этом вопросе). Были еще кулинарные группы, группы про здоровый образ жизни, которым я стала интересоваться в Америке. Я стала понимать, откуда берутся интернет-зависимые люди, то, что было мне совершенно непонятно в России. Согласитесь, когда взрослеешь и вырастаешь преимущественно в офлайн-среде, странно, трудно себе представить, что человек легко может подменить настоящую, живую жизнь вымышленной, сетевой, и не чувствовать при этом себя каким-то ущербным.

Катя, насколько я успела заметить, тоже была такой вот – плотно подсевшей на сетевую жизнь. Мы встречались все утром на кухне, завтракали, Руслан убегал на курсы, Сергей уходил в мастерскую, мы с Катей, если не было домашних дел и если не заезжал по каким-нибудь своим делам Виктор, расползались по комнатам и залипали каждая в своем компьютере. Ощущение неправильности всего происходящего иногда накрывало меня, и достаточно сильно. Но что я могла? Отучить себя от компьютера? А чем мне еще заниматься здесь, в американской жизни, где я, как и в Сети, фантомный, ненастоящий персонаж? Так у меня есть хоть какая-то жизнь, общение и активность, пусть и не совсем настоящие. Воспитывать взрослую дочь? Это приведет только к конфликтам.