Ромашковый лес

– Что ж, тогда попробуй. Ты выбрал самый сложный путь, но если ты все сделаешь правильно, он будет самым достойным. Можешь мне верить.

Что такое сиять?

Небо высыпало золотыми крапинками. Месяц уже раскачивался в своей лодке, и мириады малышей танцевали вокруг него фокстрот. Среди зажигающих звёзд была она. Она была такой же, как и все. Люди смотрели на неё с земли и не могли отличить её от других звёзд, ведь все они издалека похожи одна на другую как реснички. И только пристально всмотревшись в каждую из них можно было понять, что они совершенно разные. У каждой свой, особенный свет, который, сливаясь со светом других, образует единый, будто бы солнечно-ночной лучезарный фонтан огней. У каждой своя, особенная неповторимая форма, чтобы, дотрагиваясь друг до друга, они могли бы сложиться в паззл и, превратившись в небесную дорожку, осыпать мир ослепительнейшим дождем. У каждой свои, особенные мысли. От этих мыслей зависят сны человека, который, прежде чем уснул, взглянул в небо. А так звёзды похожи одна на другую, как реснички. И она была такой же, как и все.

Она была без ума от сумасшедше-мрачного ночного неба, она любила с друзьями рисовать созвездия, она обожала летать наперегонки по млечному пути, – она жила всем этим, и большего ей было не надо.

Однажды ночью, когда с земли не было видно звёздочного дома, который тучи нежно укутали в свои ватные руки, мимо пролетал самолёт. Так близко звёздочка не видела машины никогда. Она даже отвлеклась от игры в созвездия, чтобы хоть на несколько километров приблизиться к летающему чуду. Она за миг подлетела к нему и теперь смотрела. Огромная железная птица рычала, стараясь разогнаться как можно быстрее, но звездочке казалось, что самолёт всего лишь размеренно плывет по небесному течению, ведь звёзды летают гораздо быстрее самолётов. Вдруг звёздочка вздрогнула оттого, что заметила что-то в иллюминаторе. Она присмотрелась. Звёздочка сумела разглядеть то, что заставило её разгореться. У самого окна лежал камень, самый обычный, такой же, как все камни на земле: неотесанно-грубый, островато-колкий и серовато-грязноватый. Он был похож на скалу, такую же, как высоченные морские скалы, только гораздо меньше, в миллиарды раз. Звёздочка была поражена! Она разгоралась всё сильнее, и остальные звёзды не могли этого не заметить. Они подлетели к ней и спросили, что произошло, но звёздочка не отрывала глаз от окна, в котором ей виделся он. Когда самолёт улетел совсем далеко, звезда хотела рвануть за ним, но её удержали, сказав, что если хоть крохотную часть её затронет свет – она тут же превратится в камень. Не зря же облака и ночь так трепетно охраняют звёздочек от солнечного света. Звезда испугалась. Ей совершенно не хотелось обращаться в камень, ведь тогда она не сможет сиять, поэтому она осталась.

Весь следующий день, всю следующую неделю она не могла забыть того, кого случайно заметила в иллюминаторе. Он ей снился, она видела его в каждой горе, которыми заглядывалась по ночам, она постоянно ощущала его присутствие и ей больше всего на свете хотелось увидеть его ещё хоть разок, чтобы снова тот самый самолёт с тем самым камнем хотя бы на секундочку пролетел сквозь их небесный мирочек. Она не могла больше думать ни о чем, но теперь она любила всё вокруг ещё больше, чем раньше. Ей стали подвластны все чудеса небесного мастерства. Созвездия, которые она составляла, были идеально-изящны, свет, который она излучала – еще более восторженно-потрясающ, а сама она была настолько горячей, что каждый был счастлив просто летать рядом с ней, ощущая этот жар. А ей было так хорошо, как никогда. Она вспоминала камень, от этого вспыхивала, и чувствовала себя почти счастливой. Вот только если бы он был рядом…Хотя бы сейчас, хотя бы одну минуточку…

Как-то раз звездочка заигралась с друзьями и, потеряв их в млечном пути, решила немного побыть одна. Она была рада тому, что её все обогнали. Теперь можно было полюбоваться миром в одиночку. Она опустилась под облака и в который раз увидела землю. Она была для неё как карта чего-то далекого и недостижимого. Того уголка, где кроется клад, самый желанный. Всё кругом начинало застилаться красноватой плёнкой просыпающегося солнца. Больше с высоты звездного полёта не было видно ничего. Хотя, нет, ещё она всегда замечала горы. Потрясающе-возвышенные и благородно-строгие. Она вся дрожала. Ей хотелось туда! Туда, к этим самым обычным неотесанно-грубым, островато-колким и серовато-грязноватым скалам! Туда, где, быть может, она найдёт его!