Ромен Гари, хамелеон

Если учеников было мало, Альбер Ориоль приглашал их к себе домой на улицу Джоффредо и встречал в халате, с платком на шее, сидя за секретером. Если у него начинался приступ кашля, он просто просил учеников выйти на минутку — приходил слуга и помогал ему, а Ориоль уже спешил извиниться: «Простите. Давайте продолжим». И продолжал приобщать их к искусству писать сочинения и переводить с французского на латинский. Иногда он читал ребятам отрывки из своих любимых книг. Ромен Касев всякий раз с нетерпением ждал этого момента, потому что чтение давало пищу его воображению. Он слушал, как учитель с выражением читает книгу, автором которой хотел бы быть сам Ромен. Если история была трагическая, у мальчика на глаза наворачивались слезы, но он отважно принимал бравый вид, когда Альбер Ориоль молча закрывал том.

Альбер Ориоль, преподаватель словесности в лицее Массена. Ницца, 1929.

Collection Diego Gary D. R.

В лицее регулярно проходили педагогические советы, на которых утверждались списки используемых учебников, составлялось расписание занятий, обсуждалась успеваемость, а также столь серьезные вопросы, как, например, доклад министра образования о занятиях физкультурой в лицеях-интернатах.

Каждый год в начале июля в лицее проходила церемония награждения. Сначала под звуки «Марсельезы», которую нарядно одетые ученики и их родители слушали стоя, на сцену поднимались учителя и заместитель директора, следовали нескончаемые речи во славу французского Просвещения и наконец зачитывался список особо преуспевших в учебе. Отличившихся по одному приглашали на сцену, вручали им поздравления и стопку книг сообразно заслугам и отпускали в зал под громкие аплодисменты и слезы умиления матерей. Гари не говорил, присутствовала ли на награждениях Мина.

По итогам первого для Гари учебного года во французской школе он, ученик четвертого класса Б3, попал на доску почета и стал победителем конкурса выразительного чтения. Его шведский друг Сигурд Норберг, отец которого работал в Ницце массажистом, получил награду первой степени по немецкому языку. На следующий год, 11 июля 1930 года, ученик Ромен Касев станет вторым по французскому, а еще через год, учась во втором Б1 классе, — первым. 13 июля 1932 года Ромен Касев (первый Б2 класс) признан автором лучшего сочинения на французском языке. По всем остальным предметам, за исключением разве что немецкого, на котором он прекрасно говорил и писал, Ромен Касев учился посредственно.

Ромен явно скучал в лицее, но терпел. Он рассуждал как взрослый, отличался если и не красотой, то обаянием и пользовался авторитетом у своих товарищей, которые по сравнению с ним были еще малышами. Говорили, что у него уже есть подружки. И действительно, среди учениц женского лицея имени Рауля Дюфи была некая Маргарита Лаэ, девочка из хорошей семьи, которая учила Ромена танцевать. Отец Маргариты не одобрял встреч дочери с «нищим иностранцем» и прямо сказал ему об этом.

Ромен Касев не хвастался своими победами. Хотя мать и повторяла ему с пафосом: «Ты самый красивый мужчина на свете!»^{204} — он очень переживал из-за внешности. Однажды его приятельница Сильвия Ажид, заметив, что он периодически поднимает бровь, спросила, зачем строить ужасные гримасы, от которых перекашивает лицо: «Одну бровь ты поднимаешь, другую опускаешь, принимаешь мефистофелевский вид, а в итоге получается довольно нелепо». Гари удивился: «Но разве ты не видишь, Сильвия, — я так некрасив, что только это мне и остается?»^{205}

Сильвия Ажид утверждала, что Ромену настолько портила жизнь собственная застенчивость и приниженность, что ему приходилось скрывать ее под масками совсем других людей.

Возможно, в Ницце Ромен Касев действительно вел себя не образцово, о чем он пишет в «Обещании на рассвете» и «Ночь будет спокойной», всё же его приключения были большей частью воображаемыми. В разговорах с Франсуа Бонди иногда он мимоходом упоминал, что подрался, но дальше этого дело никогда не заходило — Мина не позволяла сыну хулиганить. По словам Роже Ажида, самым отчаянным из их компании был Эдмон Гликсман, постоянно строивший планы ограбления какого-нибудь парижского банка. К счастью, теория интересовала его больше практики, и в итоге, эмигрировав в США и приняв имя Эдмонда Гленна, он стал респектабельным служащим Министерства иностранных дел.

Вместе с другими старшеклассниками, пожелавшими проходить службу в офицерском составе, Ромен Касев посещал Высшие курсы военной подготовки и рассчитывал получить звание младшего лейтенанта авиации. Ему очень хотелось примерить кепку и кожаную куртку летчика. Мина уже представляла сына на пороге пансиона «Мермон» в парадной форме с нашивками офицера французской армии. Но ведь он еще не был французом.