Ромео

Вагнер и Аллегро обменялись взглядами. Мог ли Перри до сих пор держать их у себя? Или все-таки отослал их Мелани? И хранила ли их Мелани? Как бы то ни было, во время обыска в ее доме записок не обнаружили.

— Вы следили за репортажами о зверствах Ромео, миссис Перри? По телевизору, в газетах? — спросил Вагнер.

— Нет.

— Их трудно было пропустить, — не унимался Вагнер.

— Я редко смотрю телевизор.

Оба детектива устремили взгляды на стоявший у окна телевизор.

— Я хотела сказать, что кое-что видела, правда, давно, — призналась она. — Это так мерзко. Почему люди проявляют такой нездоровый интерес к этому… — Она поежилась.

— Вы не знали никого из других убитых женщин? — спросил Аллегро.

— Нет. А откуда я могла их знать?

— А Робби? — подхватил Вагнер.

— Нет, — резко ответила Синтия Перри. — И, кстати, он терпеть не может, когда его так называют. Роб. Ему нравится, когда его зовут Робом.

— Миссис Перри, вы так уверенно заявили, что Роб не знал никого из тех женщин. Я бы сказал, слишком уверенно для человека, который не интересовался убийствами, — многозначительно произнес Вагнер.

Она чуть скривила рот.

— Ну, хорошо. Я видела их фотографии в газетах. В одиннадцатичасовых сводках новостей. Слышала их имена. В этом городе, пожалуй, только мертвый не знает о Ромео. Насколько мне известно, Роб не был знаком с теми женщинами. Да и откуда он мог их знать? Где мог с ними познакомиться? Он совсем не из их круга. После увольнения он, в основном, сидел дома. Редко когда выходил.

— Но он же посещал врача, — заметил Вагнер.

Синтия отвернулась. Трудно было угадать, о чем она думает.

— Да, он не пропустил ни одного приема, — с горькой иронией подтвердила она.

Уже на пороге Вагнер обернулся, чтобы задать еще один вопрос.

— Ваш муж любит Гершвина?

— Кто такой Гершвин?

— Композитор. Вы никогда не слышали, чтобы Роб ставил запись «Голубой рапсодии»? Может, вам попадались где-нибудь в доме такая пластинка, кассета, компакт-диск?

Она медленно покачала головой.

— Он не был меломаном. Его страстью был телевизор. Роб был помешан на игровых шоу. Став безработным, он целыми днями смотрел их. — И, уже вдогонку, с грустью в голосе добавила: — Казалось, он знал ответы на все вопросы.

Ромео, как все серийные убийцы-маньяки, сначала погружается в «ауру». На этой стадии происходит его отчуждение от реальности. Это период интенсивного осмысления будущего замысла, построения его канвы… рождения причудливых форм романтического флирта. Это приносит удовлетворение, но лишь отчасти.

Доктор Мелани Розен

«Опасная грань»

9

«Ты терзаешь мне душу, девочка моя».

Ромео чувствует резь в глазах. Звонкий девичий крик стоит в ушах, эхом разносится по комнате. В этом вопле злость, упрек, разочарование. Он уже не может его слушать. Но от него не убежать, не скрыться. Он просачивается в поры кожи, оставляя на ней гноящиеся раны. Обнаженный, он лежит на кровати, поглаживая плодящиеся на нем рубцы, пытаясь унять зуд. Руки легко и нежно скользят по лицу, по всему телу.

Видишь, каким нежным я могу быть? Каким любящим и ласковым?

Гнойники исчезают, кожа его опять девственно чиста. Он прижимает руку к сердцу. Его биение сильное, ровное. Каким и должно быть.

Он берется за дневник Мелани, одновременно включая проигрыватель. Звучат первые аккорды «Голубой рапсодии».

…но мое страдание, как нам с тобой известно, и есть искупление грехов.

Он улыбается. Кончились твои страдания, любовь моя. Ты была права, Мелани. Ты не похожа на других. Наша связь была особенной. Я столько сил приложил к этому. Стараясь сделать так, чтобы нам обоим было хорошо. Добиваясь полного избавления от страданий и для тебя, и для себя.

Тень пробегает по его лицу. Так почему же тогда он до сих пор страдает? В чем он ошибся? Почему в душе его звучит этот горький упрек? Почему преследует его? Раскаяние Мелани должно было изгнать его. Что не сработало?

Лицо его уже перекошено от ярости. Мелани обманула его. Как и те, другие. Сука. Шлюха чертова. Дешевка. Такая же, как все.

Музыка теперь раздражает его. Он выключает проигрыватель и мысленно прокручивает в памяти свою последнюю встречу с Мелани, пытаясь все-таки понять, в чем была ошибка. Ее. Его. Что он сделал и чего не сделал. Где, на каком этапе, она обманула его ожидания.

Постепенно сознание вырисовывает совсем иные образы. Теперь уже не Мелани ждет от него подарка в виде наказания и избавления от страданий. Сара. Вот кого он так долго искал. Вот уж кто достойный соперник. Он перелистывает дневник Мелани.